Решил поучаствовать в конкурсе миниатюр «Я узнаю тебя из тысячи» http://litgalaktika.ru/publ/77-1-0-21443, да как всегда невнимательно прочитал задание, поспешил (нафига, если тут чуть ни полмесяца дают на сочинительство?)
Ну, что выросло то выросло.
Выкинуть сказочку жалко, пусть тут будет...

Бам-м-м!

Народившись чуть слышным шуршанием, звук перерос в грозное жужжание и завершился в районе виска многотонным болезненным «Бам-м-м!», словно кто-то ударил в огромный колокол… Девочка сжала руками голову, стараясь погасить возникшую вибрацию, но испуг в глазах неотвратимо сменяло счастливое удивление.
 — Час! Уже давно за полночь… — Золушка оглядела себя и радостно захлопала в ладоши, — старая ведьма ошиблась, и волшебство не закончилось. И к дьяволу эти хрустальные туфельки не по размеру. Мозоли, всюду мозоли и порезы — ну и дура я была, согласившись надеть эту страшную обувь.

В зале, ещё недавно наполненном танцующими парами, кое-что изменилось — Золушка заметила это сразу, но разум отказывался понять произошедшее. Всюду, словно на огороде её отца, лежали тыквы. Некоторые были выедены изнутри, и из каждой такой тыквы выглядывало лицо её — Золушки, непрестанно жующее сочную рыжую мякоть. Между тыкв ходил король с хрустальными туфельками в руках.
 — Ба! А король-то — голый! — ни с того, ни с сего закричала вдруг девчонка. — И ни капли он не Аполлон. Ну ни в каком месте. И с чего мне замечталось иметь такого свёкра? Фу-у-у…
Король поочерёдно вынимал золушек из тыкв, но у каждой оказывалось тельце гусеницы с десятками лапок, и на каждой лапке была хрустальная туфелька. Недовольное бормотание короля, начинавшееся еле слышным шуршанием, переросло в грозное жужжание. Золушки в тыквах закончились, и король швырнул туфельки прочь, а они весело запрыгали по лестнице: «Бам... Бам-м... Ба-м-м...». На двенадцатом ударе Золушка почувствовала внезапный холод. Вокруг неё сидели роскошно одетые люди, а она… Она лежала в раковине совершенно неодетая. «Как только что родившаяся Афродита, — подумала девочка. — Сейчас принц меня заметит и примерит туфельки, и...»
 — Какие замечательные крупные устрицы! — воскликнул принц, и добавил, глядя на Золушку, — А эту я съем лично — она так хороша, что уступить её кому-то другому просто невозможно!
Тут все присутствующие подняли свои бокалы, и над столом понеслось: «Дзынь!.. Дзынь!.. Дзы-ынь!..»
Насчитав одиннадцать ударов, Золушка потихоньку сползла с раковины и свалилась со стола на пол. Голая, израненная, она добралась до валившихся под лестницей хрустальных башмачков и забралась в один из них. 

Многие жители близлежащих деревень помнят тот бал, благодаря салюту, гремевшему и сверкавшему всю ночь. Старая ведьма — крёстная Золушки — расстаралась на славу. Принц сразу влюбился в облик обнажённой красавицы, на одной ноге которой был хрустальный башмачок. Придворные живописцы нарисовали портреты, придворные скульпторы вытесали скульптуры, и принц день и ночь любовался всеми этими чудесами, а Золушке досталось местечко на королевской кухне. Хорошее тёплое местечко — около очага. Ведь кому-то надо было его содержать в чистоте и порядке...