Ползло, струилось. Вкрадчиво, неслышно
Окутывало мертвенностью дней.
И звуки раздавались как-то лишне,
И краски становились всё бледней.
По атому, потом по мелкой капле,
Потом по незаметному глотку
Вливалось что-то горькое - и мякли,
И маялись мы в собственном соку.
Въедалось. Не холодным и не тёплым,
Не важным, не счастливым – никаким.
А если свежий ветер бился в стёкла –
То были шторы, ставни и замки.

Врастая нелюбовью в наше ложе,
Чадил синдром туманный и густел.
Но горечь запивать слащавой ложью –
Всё гаже, всё мучительней… И с тел
Спадали многострочья эпитафий,
Измятыми страницами дрожа.
Выстраивались немо кенотафы
Не выжившим в тумане миражам.