Лежу, как будто укрощён,
Слегка похож на коврик рыжий,
А там, под плюшевым плащом,
Я тот же, наглый и бесстыжий.

Пусть шевелюра не нова,
Не так остры, как прежде, зубы,
Но львиный рык, привычно грубый,
Не верит в нежные слова.

Лизну шершавым языком
И оцарапаю ладони…
Теперь-то ты меня прогонишь,
И никогда не пустишь в дом…

Лежу, наверно, укрощён,
Так непривычно неподвижен,
Но по глазам твоим я вижу,
Что буду, всё-таки, прощён.