Вечер не торопится уходить.
Он чем-то встревожен
и глядит в темноту моего сердца.
Что ищет он в ней?
Какую потерянную драгоценность?
Всё, что утонуло во мне, - моё...

Или всё же не только моё?
Или совсем не моё?

Например, вода честности,
которой питаются корни моих мыслей:
я же пил её со страниц любимых поэтов,
значит, она наша общая?
А слёзы разве не у всех одинаково прозрачны?

Нет, всё это не моё...
Но и не чужое.
Взять хотя бы мою тень:
Что это? Часть тела
или тёмная сторона света,
который пытается меня разгадать?

Или, к примеру, печаль:
откуда она во мне,
эта седая буря,
сжатая в кулаке испуганной жизни?
Я не приглашал её,
она не нужна мне,
как и зима,
которая приходит из чужих стран
и сковывает мне душу покоем.

Так что, вечер, отвернись от меня!
Ничего ты во мне не найдёшь.
Всё, что кажется мною,
можно найти во всех, кто живёт,
то есть, по сути, является
смирительной рубашкой души,
пока она не скинула с себя суету
и не осталась голой молитвой...

Возвращайся к себе,
за свой оранжевый горизонт!
А я войду, пожалуй, в избу,
что сочится из окон уютною темнотою.

Дом.
Неужели это единственное,
что в этом мире могу я назвать своим?
И ещё, наверное, смерть.
Ведь она придёт именно за мною,
а значит, будет только моей.