Еловый лес
тесным кольцом сжимает озеро,
словно хочет выдавить из него
тёмное небо.

Даже солнце боится всматриваться
в загадочную душу воды
и смущённо выглядывает из-за дуба,
чьё золото подёрнуто ржавчиной заката.

На моё озеро опустились лебеди,
целая стая белоснежных печалей,
и я заплакал, услышав их жалобные стоны.

Вот, она, лебединая песня!

Это зов северной пустыни,
тщетно ищущей берег своего безмолвия.

Это прощальные крики,
бьющиеся о зеркало одиночества.

Это стенания сердца,
провалившегося в смертную муку.

Это молитвы луны,
которая отчаялась вылететь из колодца ночи.

Это рыдания снежного ангела,
заблудившегося между двумя небесами.

Это песня, напомнившая мне о Боге,
глядящем из безоблачных глубин вечера
на печальную красоту птиц,
что так хороши на фоне угасания.

А завтра всё будет иначе:
лебеди продолжат скорбный путь к югу,
чтобы там тосковать по холодным заводям родины.
А я останусь дышать горечью осени,
веря в то, что Создатель Лебединой Грусти
глядит на меня из космической тишины озера,
а значит, отражается в моих слезах.