Лесная тишь. Натянутая нить
задёргалась. В сетях забился кто-то.
Случайная добыча хочет жить.
Но вырваться нет сил, и страх животный.

Арахна (оборотень - женщина-паук):

Давно не приходили чудаки —
искатели безумных приключений.
И я, привычно делая круги,
не придаю особого значения
попавшим в сеть — обычная еда.
А тут нежданный гость в тенётах! — чудо.
Не бойся же! Иди ко мне... Сюда.
Клянусь, что обижать тебя не буду.

Поговорим? ... Допустим, о любви.
Мужья мои трусливые в желудке.
А почему? — Безмозглые, увы,
и лживы. Надоедливые жутко.
А хочется надёжности и слов,
красивых, умных. Впрочем, ладно... Люди —
охотники в душе? Добыча, клёв
приятней, чем готовое... на блюде?
Азарт игры заводит? Кровь гудит?
Доступное всегда наводит скуку?
Признайся, что ты чувствуешь в груди
когда к тебе протягиваю руку?

Путник:

Засыпала вопросами. Я твой.
На равных... было всё бы по-другому.
От смерти уходил, но не герой.
Азарт? игра? — конечно же, знакомы...

Ты хороша, Арахна, я не лгу.
А что легко, то скучно. Это правда.
Но не тебе, скрывающей тоску,
бои с победой — высшая услада...
Всегда одна и приговорена
к ловушке, совершенной и упругой.
Безжалостна, избыточно сильна...
но не вольна... бегущая по кругу.

Мечтаешь быть поверженной другим,
желанным, сильным — вот и вся разгадка
твоей судьбы, где светлого — ни зги,
а счастье ускользает без оглядки.

Арахна:

Насквозь увидел. Только, где же тот,
кто справится с огнём моей природы,
заполнив тишину ночных пустот?
И есть ли он, такой? Проходят годы,
удел мой свыше — вечная вдова.
Лишь грёзами расцвечиваю будни.
Надежды нет, она давно мертва.
Но вот тоску изгнать бывает трудно.

Путник:

Сочувствую. Но ты же не глупа.
Так что ж тебе мешает измениться?
Плетя силки, выделываешь па
и воешь, как забытая волчица.

Арахна:

А что ты предлагаешь? Стать другой?
Сломать себя? Создать иную сущность?
Спасибо за беседу, дорогой.
Советами сыта... Мне стало скучно.

Путник:

Прости, Арахна. Я — простой мужик.
Охота — страсть. Но тоже надоела.
И стали звать иные миражи —
болезнь души мятежной, оголтелой.
А при таком диагнозе... покой
и радость постоянства, что темница.
Ты знаешь, мне, сражённому тоской,
эльфийская принцесса часто снится.

Наверно, Бог за что-то покарал
и гонит от привала до привала,
где счастье, как магический кристалл.
Но грани, что нужны, не открывает...

И потому не ты одна в плену
своей судьбы, характера, привычек.
Мы проживаем жизнь всего одну,
не зная, что пустяк, а что обычай.
Но не хотим меняться. Значит, есть
в душе у нас какая-то причина,
чтоб ставить на пути понятном крест,
ныряя в непроглядную пучину.

У наших «тараканов» тайный план.
Он разумом доселе не постигнут.
… Плесни-ка мне росы. Хочу быть пьян,
пока в тебе... растерзанный... не сгинул.

Арахна:

О чём ты? Не гневи меня! Дурак.
Хотела бы убить, не говорила б
с тобой всю ночь... Тоску наводит мрак.
Приятный собеседник — словно крылья.

Но всё ж иди. Наверное, ты прав:
мы сами виноваты в наших бедах.
...

И гость ушёл, сминая гущу трав,
счастливый, что не стал чужим обедом.

А что Арахна? Разум победил?
Устала убивать? — гадать не будем.
Возможно, все ответы впереди.
Паучье нам не чуждо, хоть и люди.