Ароматом цветущих яблонь прокрался сон: 
Чудный город стоит, и к нему — все пути земли,
А небесные пчёлы из тучных небесных сот
Собираются золото солнца на храмы лить,

И сиять куполами тем храмам из века в век.
Задохнулся Адам от восторга, воскликнул: «Ах!
Ты ответь мне, Господь: сон — лишь сон в моей голове?
Да не твой ли дом — золотые те купола?!»

И ответил Господь: «Этот город совсем ничей,
Потому что, Адам, рёбра всё ещё при тебе.»,
Но на всякий случай, на сорок дней и ночей
Отворил он водные хляби своих небес.

Снова сон небывалый: идёт по воде Адам,
А вокруг — рыбаки(?) — тащат сети совсем без рыб.
Вдруг — пустыня легла, там, где раньше была вода,
И разбросаны тени, иссохшие от жары.

Только где-то вдали купола — золотым огнём.
И воскликнул Адам: «Все дороги приводят в Рим!»,
А проснувшись, собрался в мир без дорог на нём,
Говоря, что дороги есть, только они внутри.

Бог Адаму кричит: «Воротись и ребро отдай.
Хочешь яблоки — ешь!. Это сущий фруктовый хлам!»
Только помнит идущий, как снилась ему вода,
Только помнит дорогу, ведущую к куполам.

Оглянулся Адам: след один по песку — его.
И подумал: «Видать, что Рим — это я и есть:
До меня ведёт первейшая из дорог,
Ведь не зря она обрывается точно здесь».

И воззвал пришедший: «Господь, камени меня!
Я не только город — я храм! Создавай людей!»
И подумал Бог: «Придётся гонять менял…
Ну да этим любимый сын займётся поздней...».