Подушка почти всегда голове ближе чем пяткам,
Одеяло служит не только невинной игре в прятки —
Это штрихи, говорящие о культурном пласте́
Человека, ложащегося в постель.

Тапки, обычно парой, любят стоять неподвижно:
Если ноги в горизонтали, то тапки привычно ниже —
Словно они рабы, уготовленные судьбой
Выполнить ночью каприз любой.

В темноте под кроватью — не различить сразу, —
Драгоценным железным сосудом — ночная ваза.
Казалось бы, вот для кунсткамеры раритет,
Но может вдруг уберечь паркет.

Каждая мелочь важна, когда ожидаешь Морфея,
Одеяльным теплом упакованный в мумию аж по шею.
Лишь голова — отдельно витает — мячом,
Словно телу она ни при чём.

Голова слушает, смотрит, дышит и даже мыслит,
Что она управляет пятками, лежащими в выси —
Над стоящими снизу тапками. Вот враньё!
Лишь для храпа годится поза её.

Наконец часы утверждают — настала полночь.
Тапки молча стоят, но всегда готовы прийти на помощь,
Подушка ощупывает — голова ли нынче на ней?
/Голова даже пары пяток главней/.

Сон наваливается как-то сразу и неумолимо.
Ночная ваза не упустит ни капли мимо,
Подушка прилично знает анатомию крупных тел,
Пятки — почти святые на высоте.

Пусть не встречаются ночью пятки с подушкой часто,
Пусть одеяло — не кокон для вылупления бабочки-счастья,
Пусть тапки внизу не сход головы ждут,
Пусть сон никто не сочтёт за труд...