Перефразирую звучное из Маяковского: говорим Пушкин, подразумеваем – «Я помню чудное мгновенье». Красота! Никто из порядочных девушек не хочет быть «чудным мгновением» (не дай бог, ещё с другим ударением на слове чудное), тем более, продолжением через строку – мимолётным видением. Но каждая мечтает, чтобы такое посвящалось ей, предполагая растянуть мгновение и стать видением на много-много лет счастливой семейной жизни.

У меня было нормальное советское детство, в которое уверенно ворвался Александр Сергеевич. Сказать, что Пушкин сразу стал считаться моим любимым поэтом, тем с кем я жаждал встречи – нагло соврать! Нелюбимый – ближе к истине. Но я такое вслух не произносил, чтобы ещё из-за Пушкина ремня получать…

Критиковать Пушкина, то есть разбирать пушкинские произведения, я начал с третьего класса. Придёт отец с работы слегка навеселе, а мать ему: – «Опять? Лучше бы с сыном позанимался он со школы то в грязных или порванных брюках приходит, то с двойкой». Отец не против того, чтобы позаниматься! Брал меня за руку и вёл в семейную библиотеку – комнату, где стоял книжный шкаф. Вынимал оттуда томик Пушкина и убедительно предлагал прочесть с выражением два-три стихотворения, обязательно с выражением! – ведь стихи великого поэта нельзя мямлить. Сам же включал телевизор на пониженную громкость, чтобы не мешать, – и на диван. С тех пор меня и стала преследовать красота пушкинских строк.

Вы знаете, что в первом томе собрания сочинений Пушкина выпуска 1967 года издательства «Советская литература»? Стихотворения 1813-1818 годов. Есть неплохие стихи, но до всемирно известного «Евгения Онегина» или сказок – далеко. Знаете как десятилетний пацан определял качество стихотворения, например, «К Чаадаеву»? Строки из него:

Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

"Прекрасное стихотворение, не очень длинное, мало незнакомых слов," – ведь кроме прочтения нужно пояснить значение любого из них, а также докопаться, кто упомянут в нём. Благо, что в помощниках имелся увесистый энциклопедический словарь.

В стихотворении N. N.(В. В. Энгельгардту) «незнакомцев» хватало: Эскулап, Приап, Пинда, Вакха, сам Энгельгардт, Венера – и хорошо, что планета.

Фамилий министров, общественных деятелей начала девятнадцатого века, поэтов-писателей, чьи имена известны только узкому кругу современных специалистов, греко-римских богов и богинь, героев мифов и преданий в стихотворениях Пушкина несчётное количество. Наверное, без этого стать в ту пору известным не представлялось возможным, но именно поэтому эти произведения не популярны сегодня, хотя имеют такой же лёгкий и певучий пушкинский слог.

Мама читала сказки Пушкина на ночь младшей сестре, если та долго не засыпала. Сестре они нравились! Она и днём хотела их слушать. Вы же знаете, что мамы всегда заняты, и мама часто просила почитать меня вместо неё. Я любил сестру – и читал. Перечитал все сказки – и они стали нравиться мне самому. Длинные, но читаются легко, непринуждённо, а «выражение» уже развил.

В то же самое время отец очень удивил всех. Он рассказал о том, что знаменитый критик Белинский говорил, что сказки Пушкина были «неудачными опытами подделаться под русскую народность», что «русская сказка имеет свой смысл, но только в таком виде, как создала ее народная фантазия».

Писатель Булгарин, автор популярных романов того времени, сказал о Пушкине: «В его голове не зародилась ни одна идея». Эх, Фаддей Венедиктович, где ваша популярность сейчас? Только историки-литературоведы знают о вас.

Мы с сестрой категорически с Белинским не согласны! И про Булгарина забыли сразу же! Сейчас у многих есть интернет, но искать его там не особо хочется. Пушкина же читаем. Внукам.