Как обычно, я сидел после ужина на крыше и болтал ногами в полосатых гольфах. Стояло безветрие. Самое нелюбимое время. Внизу из открытого окна кухни доносилось звяканье убираемой в шкаф, протертой до блеска фаянсовой посуды. Отец, нацепив очки в круглой оправе, уже пересел к камину с газетой. Моника и Иннар в мансардных комнатушках, готовясь к контрольным, снова засели за письменные столы, ярко освещаемые плетеными абажурами. Скучно. Неужели такая же жизнь ждет меня следующей осенью с поступлением в школу?
Я сидел на крыше не просто так, чтобы глазеть на звезды и луну, как говорил родителям, а ожидал приятеля.
В нашей местности дома, точнее, хутора, находятся на внушительном расстоянии друг от друга. Рано утром, как, впрочем, всегда, разбудит меня шум мотора: отец поедет в городской офис, по пути завезя маму на работу, а моих старших брата и сестру в гимназию. А младшего, то есть меня, оставят слоняться по двору под присмотром пожилых Калью и Калле, помощников по домашнему хозяйству.

В отсутствие родителей мне запрещено забираться выше копны сена, кабины трактора или последней ступеньки чердачной лесенки, ведущей к малюсенькой дверце на крышу. Зато разрешено в одиночку спускаться к широкому неглубокому пруду и бегать сколько захочется по огороженному полю, где пасутся на сочной траве наши барашки. В течение дня помогаю, чем могу, старенькому Калле в мастерской. В курятнике со старой Калью кормим пеструю стайку несушек. А после, пока не надоест, вожусь в вольере с толстенькими щенками добродушной овчарки Дейзи.

В далеком детстве нянюшка читала мне сказку, в которой маленький герой однажды подружился с пролетавшим мимо домика облаком, очень похожим на пуделя. Облаку было одиноко, оно спустилось к черепичной крыше, на которой скучал малыш, разговорилось с ним и осталось жить в ближайшем пространстве – немного повыше крыши дома и крепких кряжистых тополей. Облачный пудель не обращал внимания на нахальных облачных котов, вертевшихся возле самого его носа, отказывался лететь на прогулку с добрым облачным львом и не поплыл за облачными кораблями, когда те позвали его за собой в странствие. Каждый день мальчик и облако проводили много времени в играх и разговорах. До того самого дня, когда бабушка, отправившаяся на ярмарку в городок за гостинцами, вернулась с пушистым, белым, настоящим... щенком. Мальчик тут же забыл об облаке, а облако сначала превратилось в неопрятную серую тучку, а потом, выплакав все слезы, исчезло.

Когда я вырос, и мне разрешали одному сидеть на теплой крыше, я выбирался не раз из чердака на нее, садился возле надежной низкой балюстрады и с нетерпением ждал в гости облако, больше всего похожее на пуделя. Каких только необычных путешественников не пролетало мимо нас. Невиданные звери, корабли с заслоняющими полнеба белоснежными парусами, перламутровые раковины, огромные торты, облитые сливками, и кренделя, обсыпанные сахарной пудрой. Сколько ни пытался привлечь внимание хотя бы одного малюсенького облачка, чтобы разузнать о пуделе, ничего не выходило.

Как-то в один вечерний час, это было в начале лета, бросив рассматривать картинки в энциклопедии, наизусть выучив подписи, о чем-то я задумался. Из комнатки Моники через мансардное окошко с раскрытыми треугольными ставнями без препятствий долетал ко мне шепот сестры и двух ее школьных подружек, приехавших в гости на пару дней. Внизу Иннар что-то мастерил перед открытой дверью в мастерскую. Папа качал маму во дворе на качелях. А рядом на лавочке отдыхали старички: Калле курил трубку, а Калью вязала на холодное время мягонькие гольфы в полоску из синей и зеленой шерсти.
Вдруг кто-то тронул меня за локоть. Обернувшись, никого не увидев, пожал плечами и поднял упавшую с колен энциклопедию. Тут что-то неуловимое проскользнуло воздушной струей мимо моего носа. Я повернул голову в ту сторону, куда прошмыгнул еле видимый поток воздуха, а тот живо завертелся волчком на одном месте, проявляясь переливающейся воронкой на фоне стены из бруса.

Вам рассказать о том, как я понял – это был ветерок, ищущий общения с человеком? Вы все равно не поверите!
С того дня каких только бесед у нас не было, в какие игры только мы ни играли!
Вечерами он помогал мне перелистывать страницы книги. Перед сном, шевеля занавеску, шептал знакомые и новые сказки. Днем запускали мы вместе воздушного змея на просторе, и круглые барашки на тонких ножках смешно бегали по полю за нами, сбившись в одно шерстяное облачко.
Про облачного пуделя, конечно, я спросил при первой встрече, но мой ветерок никогда не встречал его, хотя был знаком и с добрым облачным львом, и с тремя перышками: одним – трусливым и ленивым, и двумя – отважными и любознательными. Чего только не повидал ветер в дальних странствиях, с большинством своих увлекательных историй познакомив меня. В этих приятных встречах прошло все лето. Началась осень, но солнца пока было много, черепица прогревалась за день, сидеть вечерами на ней было уютно.

Сегодня было безветренно, и я скучал один на крыше. Деревянная вертушка, прикрепленная к коньку, ни на один градус не проворачивалась. Как только последние лучи скрылись за холмом, резко похолодало. И родители потребовали от меня вернуться в дом. Иннар подарил новую ветряную вертушку, которую только что закончил мастерить. Из комнаты Моники все также доносился приглушенный девчачий смех. Мама принесла стакан горячего молока, поцеловала и пожелала приятных снов.

Я выпил молоко, поставил вертушку на подставку на подоконнике и стал смотреть в окно на стайку нахохлившихся птичек, которые облепили крону дерева. В тот же момент на небе показались облачные корабли, туго натянутые паруса были темные и серые. И тут же шевельнулась занавеска и завертелась иннарова игрушка. Ветер! Ветерок вернулся! Он облетел вокруг меня, но был в этот раз необыкновенно колючий. Я даже поежился. Но не словно бы от укуса крапивы или комара. А как при болезненном ознобе. Ветерок извинился за то, что неожиданно стал колючим и холодным. Теперь он будет таким долго-долго: до первых теплых весенних дней. Ему в одиночку не справиться уже со ставшим плотным и тяжелым осенним воздухом, поблизости промозглая зима. Все ветра держатся вместе, чтобы не исчезнуть, или собираются в большие стаи и улетают на юг вместе с перелетными птицами. Мы простились, и я пожелал ветерку счастливого путешествия и обязательного возвращения.

Потом сел на кровать, закутался в шерстяной плед в сине-зеленую клетку и просто смотрел в окно на караван кораблей, которые медленно уплывали гуськом в дальние края.
Вдруг вертушка на подоконнике бешено завертелась, занавеску отшвырнуло к потолку, стукнули сильно ставни о стену дома, пустой стакан упал на пол и разбился. Прибежал на шум брат из соседней комнаты, помог закрыть раму, убрать осколки, приободрил, вспомнив известную примету, что посуда бьется к счастью. Сказал почистить зубы перед сном и вернулся к себе читать книгу при мягком свете лампы под плетеным ивовым абажуром.
Я не пожаловался брату, что мне очень грустно, но в то же время был очень рад, что ветерок так быстро нашел свою стаю и залетел ко мне вместе с ней – попрощаться до весны.