Элвин смотрел в окно, наблюдая, как тихо падает осенний лист, медленно слетающий с дерева, не тревожа ветра, и сравнивал его с собой. Его дни текли в офисе в ритме монотонного механизма – он часами смотрел на экран компьютера, оперируя цифрами и линиями. Вечера тонули в мягком свете телевизора, транслирующего иллюзии чужих жизней, а редкие встречи с друзьями сливались в смутный фон его существования. Он был уверен, что познал пределы своего бытия – пока осень, эта коварная колдунья, не заманила его в свои сети.

В тот день, решив сократить путь через парк, он поддался её чарам. Осень, раскинулась перед ним, ярко и щедро выкрасив деревья золотом с лёгкими вкраплениями багрянца. Будто посмеиваясь, большое дерево прямо перед ним она оставила зелёным, как напоминание об уходящем лете. Фонтан пел свою последнюю песню, и Элвин, не устояв, присел на скамью, чтобы вдохнуть этот миг – хрупкий, как стеклянный шар в руках ребёнка.

– Позволь себе это, – подумал он, будто принимая вызов осени, и не замечая, что эти слова шепнул голос внутри него, лёгкий, как дыхание ветра, мягкий, но настойчивый.

– Почему бы и нет? – отозвался Элвин словно на свои мысли, принимая беседу за привычный внутренний монолог.

– Ты давно нуждаешься в ремонте, – продолжил голос, и Элвин замер, будто услышал звон колокола в пустом доме. Вдруг он ощутил, что его мысли расслаиваются, словно сигнал, пойманный чужой антенной.

– Я здоров! – возразил он, почти возмущённо. – Никаких вредных привычек, грызущих душу, мой образ жизни – пример для других!

Но в этот момент Элвин вздрогнул. Перед кем он оправдывается? Перед самим собой? Это было бы излишним – он и так знал свои недостатки и добродетели. Но тут тихий смех – не его, а чей-то чужой – раскатился над парком, сухой и колкий, как подмерзающие опавшие листья под ногами.

Внезапно воздух прорезал хохот – издевательский, многоголосый, будто толпа невидимых существ наблюдала за ним из-за кулис реальности.

– Он не понимает! – прогремел уже другой голос, обращаясь к кому-то ещё. – Ты нуждаешься в ремонте, дружище!

Элвин вскочил, сердце колотилось, будто двигатель на пределе мощности. Он поспешил прочь, но слово «ремонт» цеплялось за него, словно паутина, сплетённая из ночных теней. Эхо голоса преследовало его, отскакивая от деревьев, словно насмешка осени, пока он, не разбирая дороги, добирался домой. Поднявшись на мансарду двухэтажки, он разделся, стал под тёплый душ, и под струями воды подумал, что всё это ему померещилось, просто его очаровали последние сполохи осени.

Спустя несколько дней город укутался в туман, мягкий и серый, как старое одеяло. Элвин шагал по аллее, шурша почерневшими листьями, когда заметил между стволов мерцающий свет – не земной, не электрический, а какой-то иной, будто вытканный из субстанции снов. То явно был не фонарь, не луна, а что-то живое, голубое, но холодное, словно дыхание зимы.

Любопытство, этот вечный двигатель человеческих бед, манящий человека к краю пропасти, толкнуло его вперёд. За кустами открылась поляна, залитая голубоватым сиянием, а в центре её стояло существо – будто сотканное из звёздной пыли. Но это было живое существо, оно повернулось к Элвину и протянуло руку.

– Не надо меня бояться, – прозвучало в его сознании, минуя слух. – Наша встреча должна была произойти.

Элвин, не владея собой, шагнул навстречу и коснулся светящихся пальцев. Мир закружился, как карусель на заброшенной ярмарке. Свет угас, и он очутился в огромной комнате, где мельтешили фигуры – одни почти люди, другие – словно тени из снов, которых он не помнил.

– Добро пожаловать в мастерскую душ, – произнёс знакомый голос.

Рядом возникло то же звёздное создание.

– Меня зовут Зарин. Я твой проводник.

– Что происходит? Где я? – Элвин почувствовал, что страх стучит в груди, будто дождь по жестяной крыше, а паника сжимает его разум.

– Ты в месте, где души обретают новую форму, – ответил Зарин. В его голосе, звучащем с мягкостью осеннего заката, тем не менее слышалась бесстрастность врача, видавшего миллионы таких переходов.

– Здесь души чинятся, а ум получает новые свойства, – продолжил Зарин. – Но это только поворот пути.

И он усмехнулся:

– А ты надеялся прожить размеренно и тихо, не подозревая, что Вселенная наблюдает за тобой? И позволит тебе сесть в сани и беззаботно ехать до последней остановки?

Элвин растерялся, не зная, что ответить. Но слова Зарина разбудили в нём такой мощный поток новых мыслей, нереализованных желаний, жажду познания нового, что ему стало трудно дышать. Он понял, что уже в процессе «ремонта» и должен подчиниться.

Время в мастерской текло иначе – казалось, дни, годы, эпохи сливались в единый поток. То, что назвали «ремонтом», оказалось не починкой тела, а перестройкой сознания. Но главное откровение ждало его в Зале Памяти, куда однажды привёл его Зарин. Это было хранилище бесконечности, где каждая душа могла прикоснуться к своим прошлым воплощениям. Элвин коснулся светящейся сферы, и его разум захлестнул водоворот образов: он был спартанским воином, тибетским отшельником, алхимиком эпохи Возрождения… Тысячи жизней, тысячи масок. Казалось, всё это поднялось, ожило в его душе отзвуками прошлых испытаний, наполняя жизнь энергией и новым смыслом.

Зарин сопровождал Элвина, объяснял, давал советы.

– Получив новое знание, ты выйдешь на новую орбиту, – сказал Зарин, протягивая руку. – Танец вечности не кончается, музыка заиграет снова.

…Элвин очнулся за своим столом в офисе. Перед ним лежал телефон, мигающий новостями, и светился экран монитора – многократно используемая программа завершала его проект. Но где-то в глубине сознания пульсировала звёздная пыль, и голос, теперь его собственный, шептал: «Ремонт завершён».

«Перезагрузка… Перезагрузка…» требовательно мелькало на мониторе.

– Совсем устаревшая программа, надо менять, – подумал Элвин и отвернулся от экрана.

За окном кружился первый снег. Крупными пушистыми хлопьями, словно тополиный пух, он падал из бездонного серого неба. Элвин молча смотрел на преображение земли и чувствовал в себе обновление – в памяти раскладывались новые знания, словно кто-то на небе расставлял на места спокойно мерцающие звёзды.