Её звали Ольгой, медсестрой. Помню, как темноволосая, небольшого росточка, миниатюрная превращалась на девятое мая в необычайно красивую женщину и улыбчивого ветерана войны.

Медали на тёмном пиджаке рядами почётно сияли и занимали почти всю грудь. Она снимала беленький платок, непослушные чёрные мелкие кудряшки весело торчали и выдавали в этой маленькой женщине упрямство и силу характера. Вздёрнутый курносый нос, строгий взгляд больших карих глаз в День Победы как будто бы смягчался.

Ольга становилась живой и радостной, только глаза плакали, а она смахивала крупные слезинки, стараясь держаться изо всех сил.

А потом брала старенький баян и начинала петь. Звонкий голос дрожал и плакал даже, когда она пела песню "Катюша". И снова и снова пела песню много раз, глядя в невидимую даль, словно пела им, погибшим на проклятой войне: молодым юным мальчишкам, девчонкам, только вчера закончившим школу, мечтавшим о счастливой жизни, братьям, мужьям, сёстрам, женам, отцам. До самой глубокой ночи из маленькой квартиры раздавались звуки баяна.

Как-то я набралась смелости и решила спросить Ольгу про войну. Ольга шла из магазина нарядная: тёмное летнее платье в мелкий цветочек, белые носочки и чёрные начищенные туфельки навсегда врезались в мою память и тяжёлый взгляд при упоминании о войне.

— Здравствуйте, Ольга Ивановна, — догоняя, поздоровалась я. — Всё хотела поговорить с вами о войне, но боялась. Может, расскажете что-нибудь? — на последней фразе, заглядывая прямо в глаза Ольге Ивановне.

— Что ты хочешь узнать, детонька?! Лучше не вспоминать, забыть как страшный сон, чтобы с косой шла подальше от наших краёв, — она сжала губы и махнула рукой в сторону, словно отпугивала кого-то страшного.

— Ну, может, что-то расскажете, — не отставала я в надежде хоть услышать что-то от очевидца.

— Тяжело было, — на ходу, не сбавляя шаг, добавила она, немного помолчав. — Таскала на себе раненых с поля, много их было, — чуть подёргивая плечами, отвечала Ольга Ивановна. — Солдатики так и стоят перед глазами... Живыми. Снятся...

Ольга Ивановна замолчала, и я поняла, что это всё, что она может мне рассказать, молча проводила её до дома.

— Может, зайдёшь в гости? — предложила она, когда мы дошли до подъезда трёхэтажки.

— Спасибо большое, Ольга Ивановна, в другой раз, домой бежать надо, — оправдываясь, ответила я. Немного побаивалась строгих карих глаз и невыносимой тоски в жгучих глазах. — Мне домой надо. Как-нибудь...

Она внимательно посмотрела мне прямо в глаза и покачала головой, словно разгадала моё нежелание.

— Беги, детонька... Беги, раз надо, — смягчившись, с интересом разглядывая меня. — Беги...

— До свидания, — облегченно выдохнув, попрощалась я, радостная, что серьёзный разговор состоялся.

И пусть узнала немного, но запомнила навсегда маленькую, худенькую, но сильную женщину, медсестру Ольгу — ветерана Великой Отечественной войны.