Живу за городом в частном доме. Вокруг цветы, трава по пояс. Птички щебечут, цикады стрекочут, ящерки снуют туда-сюда. В ясную погоду горизонт упирается в снежные вершины Арарата. Рядом ущелье, по которому протекает маловодная речушка. По вечерам лягушки своим пением заглушают не только звук шин мчащихся по трассе автомобилей, но и навязчивую музыку из ресторана неподалеку.

Маленькая птичка, которую знающие люди опознали как горихвостку, пару недель назад решила продолжить род. И не где-нибудь, а в старом жестяном тазу, который висел себе на гвоздике возле сарая. Понимая торжественность момента, мы старались не шуметь и только умиленно улыбались, когда гордый супруг приносил своей благоверной, самоотверженно сидящей на яйцах, комарика или гусеничку. Вскоре наш двор наполнился оглушительными криками вечно голодных детей и снующими в поисках пищи счастливыми родителями.

Вчера птенцы покинули отчий дом.

Мать и отец залетали в опустевшее гнездо, верещали, не находили себе места. А повзрослевшие дети, облюбовав куст сирени, снисходительно обсуждали предков, которые устраивают кипеш по любому поводу.

***

Купили вчера лейку. Целых 8 литров. Самозабвенно поливаю все, что можно. Уморилась. Села на лавочку. Горихвостка примостилась рядом.

— Улетели, милая?

— Улетели, — грустно вздохнула она.

— Понимаю.