А я вам вот что скажу: не хотите, чтобы над вами смеялись другие - начинайте первыми.
Мы с друзьями иногда выбираемся - то на природу, то еще куда-нибудь - пообниматься, попеть под гитару, подкормить друг друга вкусностями.
Как-то нагрянули в кибуц. Там Миша с Аней живут, и бассейн - только для своих и немного для тех, кого эти свои позвали. В общем, после первых обнимов и освежающих заплывов, присели мы на травку и разложили свои разносолы. Наши дамы, как всегда, расстарались, несмотря на клятвенные обещания "почти ничего не готовить". У воды аппетит разыгрывается такой, что ешь как не в себя. Но еда едой, а по сторонам всё же посматриваем. И тут я замечаю, что у нашего столика пристроился какой-то незнакомый дядька. Ну, думаю, Миша позвал знакомого угоститься. Но мужик этот, похоже, никуда не спешит - сидит и сидит, нашу рыбку трескает. Мне, конечно, не жалко - пусть лопает. Но при чужом как-то и разговор не клеится, и неловкость невольная возникает. Я пока мысли свои при себе держу, жду, что другие скажут. А других, кажется, ничего не напрягает. Комфортно им. Мне, понятное дело, лезут в голову мысли всякие. Тут и заезженная фраза Чехова о воспитанном человеке, который не заметит соус, пролитый на скатерть, и моё собственное нежелание показаться негостеприимной, и ещё много всякой чуши, создающей белый шум в голове. Обессилев в борьбе с самой собой, я шепчу сидящему рядом Мишке невинный по форме вопрос:
- Что это за тип сидит на синем стуле?
Мишка в недоумении оглядывается. Поскольку синий стул только один, он без труда понимает, о ком речь, но всё же уточняет:
- Вот этот, рядом с Инной?
- Ну да.
Мишка напрягается и какое-то время молчит. Его тревога передаётся и мне, но я жду. Тогда Мишка внимательно смотрит мне в глаза и тихо произносит:
- Это Гриша.
Я обалдело перевожу взгляд на чужака и обнаруживаю знакомые черты, как-то внезапно проступившие в лице незнакомца. Да, говорю я себе, теперь я вижу - он очень напоминает Гришу, и всё же тут что-то неладно. Примерно час назад мы все радостно обнимались у входа в бассейн. И Гриша с Инной там тоже были. Но тогда я ни в кого пристально не вглядывалась, торопясь нырнуть в прохладную воду.
Чувствую, Миша очень за меня переживает. Мы все давно знакомы, и моя адекватность никогда не вызывала сомнений. И тогда я решаюсь на второй вопрос:
- А почему он так изменился?
Кажется, Миша понимает, в чем дело, и облегченно выдыхает:
- Гриша вставил зубы и сбрил усы.