Нас было трое и гончая. Охота была в самом разгаре, когда мы напали на лёжку зайца. Он сорвался с места с бешеной скоростью, чувствуя быстрого врага, казалось – летел. Долго длинноухий не давался нам, нарезая круги и путая следы. Погоня была не из лёгких, но гончая была натаскана давно и легко разгадывала манёвры косого. Когда же удалось его пристрелить, мы перекрестились и присели передохнуть. Наступал полдень. Усталость была такая, что ни есть, ни пить не хотелось. Только гончая грызла приготовленное для неё лакомство – заслужила.
Сергей Никанорович скатал самокрутку и сладостно затянулся. После нескольких затяжек бесцельно произнес:
– Осень нынче не балует…
– Да, – подхватил Гаврила Степанович, старший из компании, – А вот в году так в
двенадцатом, примерно в это же время, мы с барином ходили на косулю. Ещё в предрассветный час, до восхода солнца, подранили её, она – в бега! Целый день следы путала, но к вечеру упала – истекла кровью. Устали мы так, что сил не было возвращаться домой, решили заночевать близ реки. Устроили бивак, и верите, я даже не помню, как уснул, а проснулся совсем в другом месте – в поле, далеко от стоянки. Открыл глаза – звёзды на небе, что горох, перегретый на сковороде – трещат, будто переговоры какие-то ведут. Закрыл глаза снова, а когда открыл – увидел, как поодаль поднимается блестящий диск. Господи, говорю, сохрани меня, больше ни одной твари божьей не трону! Только сказал – треск прекратился, и голова перестала раскалываться от боли. Когда же я добрался до бивака, меня уже искал растревоженный барин: «Ты где был, Гаврила?» – так и спросил… И тут я ему и про звёзды, и про блестящий диск стал рассказывать. А барин только рассмеялся: «Выдумщик ты, Гаврила!». Но только с того дня я даже ворону не обидел. И с вами только для разговора тут, да провожатых дел…
- Балабол ты, Гаврила Степанович, – вставил слово Леонидыч.
Хмыкнул Гаврила Степанович, тем характерным манером, что неизменно привлекал к нему внимание:
– А как ты думаешь, почему у тебя такое отчество? Поинтересовался бы… У бати поспрашивал…
Леонидыч как-то сразу примолк, но ехидная улыбка не успела ещё сойти с его лица.
– Вот я и говорю, что не всё чисто в наших краях, – перекрестился Гаврила Степанович.
Сергей Никанорович – новый управляющий поместьем, слушал так, что даже испарина появилась на лбу:
– Чудны дела твои, Господи… А может это было отражение луны в воде, Гаврила Степанович? Так прямо и полетела, а может, просто туча закрыла видение…
– Эх ты – наука! Гаврила Степанович жевал травину, – Говорю же тебе, что очнулся в километре от места, где уснул – это тебе не фунт гороха перебрать. А давайте сегодня соберёмся ко мне на ужин. После ужина я вам расскажу о том, как встретил свою Анфису, и о том, почему её глаза меняют цвет от времени суток. Не верите…?
– Собираемся, – вдруг засуетился Леонидыч
– Летят утки, – снова бесцельно произнёс Сергей Никанорович.
Тучи о чём-то шептались и нехотя наступали под давлением ветра.