Внезапно мир рухнул. И планы на лето рухнули вместе с ним. Мишка так и не понял, что произошло и почему он упал: то ли оступился, то ли нога подвернулась. Ужасная боль пронзила правую руку, и в глазах моментально потемнело. Хотелось кричать, но будто не хватало воздуха. Мишка крепко, до скрежета сжал зубы и заплакал, несмотря на все старания стерпеть и выглядеть как настоящий мужчина. Слёзы сползали по щекам, затекая за воротник рубашки, а Мишка подвывал и всхлипывал. Друзья, напуганные его слезами, помогли Мишке подняться и проводили его до квартиры. Дома он разревелся в полный голос. Дальнейшее он помнил плохо. Они с мамой куда-то ехали, потом серьёзные люди в белых халатах долго колдовали над его рукой. Затем они снова куда-то ехали. И наконец, всё исчезло. Его поглотила страшная чёрная пустота.
      Оказалось, руку он сломал. А вместе с рукой – и планы всей семьи на отдых. Мальчишки за окном гоняли мяч. А Мишка сидел дома и смотрел мультики. Глупый волк пятую серию подряд безрезультатно бегал за хитрым, ловким зайцем. Мишке было скучно. Дни нехотя перетекали один в другой, тянулись, как надоевшая жевательная резинка. Загипсованная рука удобно висела на перекинутой через шею косынке и уже почти не болела. Но мучительная, ранее неизвестная Мишке душевная боль – чувство отстранённости от такого знакомого и любимого мальчишеского мира – не покидала его. А самое обидное – сорвалась его поездка в лагерь. Он закрывал глаза и мысленно оказывался на Волге в лагере «Кызыл байрак». Он бегал по знакомым дорожкам, играл с ребятами в пинг-понг, сидел с ними у костра. Он даже слышал, как потрескивают в огне тонкие веточки, чувствовал неповторимый запах костра, видел отрывающиеся от пламени и взлетающие вверх, а затем медленно-медленно гаснущие искры. Сколько надежд было у Мишки на это лето… Он открывал глаза и вновь видел взъерошенного волка, бестолково бегающего по экрану. Скука бежала вслед за волком, обгоняла его, хватала за ноги, отставала, снова догоняла – и не было конца этим бессмысленным гонкам.
      Наконец наступила ночь. Но сон не приходил. Рыхлая ночная темнота расползлась по комнате, перекрасив предметы в тёмно-серый, почти чёрный цвет. Скука увязалась за Мишкой в детскую и нахально расположилась на подушке, продолжая нашёптывать на ухо начатую ещё утром и уже смертельно надоевшую историю.
      За стенкой слышались приглушённые голоса: родители что-то негромко обсуждали. Мишка прислушался. О чём шёл разговор, он не мог разобрать, но доносящиеся до него отдельные слова заставили его затаить дыхание и ещё сильнее напрячь слух. «Скучно… ребята… один…» Видимо, говорили о нём. И вдруг отчётливо услышанное слово «собака» заставило его сердце забиться быстрее. Собака! Сколько раз он просил родителей купить щенка, но они были категорически против. «Завтра… птичий рынок…»
      Темнота ласково погладила Мишку по голове и по-щенячьи задышала в ухо. На месте недавней скуки рядом с ним сладко посапывал упитанный, толстолапый чёрный с рыжими подпалинами щенок. Засыпая, Мишка успел подумать, что ни за что не променяет этого щенка на лагерь, футбол и даже на здоровую руку. Он обнимал загипсованной рукой подушку и улыбался тёплому, доверчивому и уже сильно любимому четвероногому другу.