Из-за навязчивой идеи начать жизнь с чистого листа, незадолго до наступления Нового года, мне вдруг загорелось избавиться от давно ненужного старья. По этой причине приговор на выброс был вынесен сначала всем одиноким носкам и перчаткам, а затем — поношенной обуви и давнишним шапкам и шарфам.
Сказано — сделано. И вскоре большой мусорный пакет был набит этим барахлом.

Вскоре очередь дошла и до посуды. Кручу в руках когда-то любимое блюдце, которое уже давно живёт без чашки. Жаль выбрасывать, красивое. Но две щербинки на кромке перевесили чашу весов сомнения. Скрепя сердце, опускаю блюдечко на дно картонной коробки.
Над фарфоровым чайником даже думать не стала — старый, с трещиной на носике и без крышки. За ним последовали несколько тарелок, древний ковшик и ряд прочей кухонной утвари.

Вдруг краем глаза замечаю какое-то движение возле собранного пакета с обувью и шапками.
Кот, что ли? Он любит лазать по коробкам и прочим ёмкостям. Подхожу, раскрываю пакет — кота нет, но и часть содержимого куда-то исчезла. Я тут же — к коробке с посудой. В ней тоже недостача.
Понятно...
- Тишка, это ты ревизию проводишь? — громко спросила я, отправляясь в кладовку, где покоятся предметы для наведения чистоты в доме.
- Ну я, — чем-то гремя, отозвался домовой.
- Тиша, а зачем тебе этот мусор?
- Это не мусор! Это жильцы нашего дома! — возмутился домовой. — А ты их на помойку. У них же душа трепещет от страха!
- У вещей душа?! — удивилась я.
- Конечно... Правда, не у всех.
- И как же ты определяешь, какие с душой, а какие — без?
- Долго объяснять, хозяйка, — пролепетал Тишка.
- И ты всегда спасаешь тех, что с душой, — констатировала я, с трудом представляя, сколько должно накопиться всякой всячины в Тишкиных апартаментах.
- Всегда спасаю, — серьёзно ответил домовой.
- И где же оно всё? Кладовка-то маленькая.
- Ну, ты даёшь, хозяйка! Знаешь ведь про мой сундучок! — воскликнул Тишка.
- Знаю. И что с ним?
- А сундучок с секретом. Он снаружи маленький, а внутри — большой.
- Безразмерный, что ли?
- Вроде того, — сказал домовой неуверенно.
- Может, там у тебя вход в соседнее пространство? — предположила я.
- Не в соседнее, а в сундучное! — поправил Тишка, материализуясь.
- Ну, хорошо, пусть сундучное. И ты думаешь, все эти ненужности в другом месте будут нужны?
- Ну да! У них там совсем другая жизнь! Они...
- Да мне плевать на их жизнь! — раздраженно перебила я спасателя душ. — Я тут битый час сижу, перекладывая всё с места на место. Мог бы подойти и помочь!
- Это привычка такая... всё тайно делать, — смутился домовой. — Я иногда забываюсь.
Глаза у Тишки были, как у провинившегося щенка.

- Тиша, а ты только вещи в сундучок отправляешь? — смягчилась я.
- Почему же? Мы с котом тоже часто в него забираемся.
- С котом?! Интересно... И мне можно? — на всякий случай поинтересовалась я.
- Нет, хозяйка. Только не обижайся. У нас ведь тоже есть правила. Без особой нужды никого и никогда... А я
законопослушный. К тому же моё дело — охранять жильё и спасать вещи, — затараторил Тишка.
- А коту, значит, можно?
- Коту можно. Кошки, они особенные. Они — это... проходимцы во всё: и в сундучное, и в за ковёрное… это, как его... пространство...
- И в за дверное, и в заоконное, — продолжила я обиженно. — Ладно. Перейдём к вещам. Вместе будем сортировать.
Я помолчала и продолжила:
- Если честно, мне тоже жаль расставаться с некоторыми вещами. Вроде и не нужны, а душа приросла.
- Во-от, твоя душа приросла, а у вещей — проросла, — подхватил домовой разговор о душах.

И мы взялись перебирать кандидатов на ликвидацию... А совесть мучает. Это что же получается? Вещи мне служили, согревали, защищали. А как обветшали или испортились, я их предаю? А они страдают.

- Тиша, знаешь... не могу я вот так... с друзьями, — призналась я. — Может, ты сам разберешься, что куда?
- Нет проблем, хозяйка. Иди по своим делам, — легко согласился домовой.

Я поднялась, продолжая думать о сундучке, вещах с душами и законопослушании. А кот вонзил в меня долгий немигающий взгляд, словно говоря: «Глупые вы, люди. Очевидного не видите и не понимаете».