Старое пианино, потерявшее за годы службы две клавиши и клап, стояло в актовом зале поселковой школы и молчало. Оно молчало, как и всё здание, закрытое за ненадобностью два года назад.
Тёплая и светлая тишина всю зиму обитала в школьных залах, классах и рекреациях. Отопление исправно согревало воздух, сторож включал и выключал свет, а техничка десятого числа каждого месяца, как и много лет подряд, начищала кубки и натирала воском полированный директорский стол и старое пианино, заботливо прикрывая незащищённые клавиши глянцевыми рекламными буклетами.
Тишина царила до самой весны. А весной пианино закричало. Оно кричало на два голоса. Визгливые высокие ноты старались вылететь за стены школы, а жалобные басовитые походили на стоны неведомого существа, забытого в опустевших стенах.
Пианино рыдало и звало на помощь. Капли с прохудившегося потолка грозили разрушить уютный покой и нанести непоправимый вред инструменту. Дневные прохожие и сумеречные нетрезвые посетители школьного двора пугались и, едва не крестясь, пробегали мимо высоких окон актового зала. А пианино кричало, кричало, кричало, до тех пор, пока старый сторож и кряхтящая техничка не сдвинули его с обжитого места.
Наступила тишина. Инструмент умолк. Но скоро вода и время подточат деревянные конструкции и тогда, рассыпаясь, пианино закричит, снова и снова рассказывая людям об обиде, боли, усталости - обо всём, о чём принято говорить очень тихо или молчать.