Сегодня у меня самый значимый день! Я увижу море! Даже не море, а океан. Ведь побережье Приморского края омывает Японское море, которое, по сути, и есть Тихий океан. Величественный и грозный - во всяком случае я его так представляю. Мы живём в небольшом таёжном посёлке, всё взрослое население которого занято на лесозаготовках. Поваленный и распиленный на брёвна лес, вывозится в райцентр на деревообработку, а часть особо ценной древесины доставляется на побережье. Там брёвна перегружаются на пароходы и вывозятся в Японию.

Отпустить меня с лесовозом в рейс я уговаривал маму давно, и только на этих летних каникулах она согласилась, но с условием, что поеду я не с абы каким шофёром, а с её братом Лёшкой, то есть, с моим дядькой. И вот, гружёные ровными брёвнами, мы уже два часа едем по таёжной трассе. Лёшка - самый младший брат мамы, он только два года, как отслужил в армии, и старше меня на каких-то десять лет. Поэтому называю его просто Лёшка - без всяких там дядей. У Лёшки сильные, загорелые руки и белозубая улыбка. Меня он называет Толяш-племяш и время от времени опускает мне на глаза козырёк кепки, что не очень приятно. Я уже ездил с ним два раза, но это были не дальние рейсы в район. Тогда у Лёшки был ещё старый разбитый "Зил", который он называл мой "захар". И вот недавно Лёшка сел на новёхонький "Урал" и сиял от счастья! Кабину он украсил шторками с бахромой и подвесил всякие безделушки, а в уголке лобового стекла прикрепил картонную иконку и фотку Светки Бариновой. По слухам, у них осенью намечается свадьба.

За окном по обе стороны стоит стеной дремучая тайга, местами разреженная вырубками или "мёртвым" лесом - чёрными, обгоревшими стволами деревьев, напоминающими о былых пожарах. Ехать нам ещё остаток вечера и всю ночь. В голове у меня одно - я увижу море! Огромный океан!
- Лёш, а мы близко к морю подъедем? В песке не увязнем? - Я смотрю на него снизу вверх.
- Не боись, Толяш-племяш! Не увязнем! У нас же Урал, секёшь? Вездеход!
Давай-ка, лучше пирожки мамкины доставай, перекусим!
Я наливаю из термоса по кружкам чай и достаю из обмотанного полотенцем пакета ещё тёплые пирожки с капустой. Лёшка, не отпуская руль, в два укуса кончает пирожок и шумно запивает его чаем. После третьего пирожка он закуривает и, выпуская дым в приоткрытое окно, спрашивает:
- А что, ты точно ни разу моря не видел? Хотя, действительно, когда бы ты мог? - сам себе отвечает Лёшка и вдруг сокрушается, - эх, жаль я фотоаппарат не взял - ты бы море пофоткал. Ну, ладно - будут ещё с тобой поездки, Толяш-племяш!

Начинаются горные перевалы - самые сложные участки дороги. Машина натужно ревёт, но упорно продвигается вверх. Выкарабкавшись на гребень, Лёха выходит из кабины и обходит машину кругом. Проверяет тросы, которые стягивают штабель брёвен, колёса. Дав двигателю немного остыть, мы продолжаем путь.
- Скоро прижимы будут. Два - Большой и Малый. Высоты боишься?
- Не знаю, вроде, нет. А прижимы - это как?
Лёха с минуту молча крутит баранку, видимо, обдумывая, как мне, пацану, объяснить это загадочное слово "прижим".
- Представь, стоит гора - ни вокруг объехать, ни через неё. Тогда сбоку вырубают узкую дорогу, как террасу. Вот и получается - с одного боку стена скальная, с другого - круча. Вот так и едешь, прижавшись к стене.
Жутковато с непривычки. Но мы ночью проезжать будем - не заметишь!

Так оно и случилось - я просыпаюсь в абсолютной тишине, свернувшись калачиком на сиденье.
Лёша полулежит, обхватив баранку руками и повернув голову ко мне затылком.
Но мои шевеления, видимо, нарушают его дремоту, и уже через минуту мы вновь рычим мощным "Уралом" на всю тайгу.
- Выходит, я проспал прижимы... Эх, толкнул бы меня...
- Не переживай Толяш-племяш! Назад днём их проезжать будем - ещё натерпишься страху, - белозубо смеётся Леха.
- Лёш, а как это - не видно другого берега? Вода до неба, что ли?
- Ну, да, можно и так сказать. А, спорим, что есть люди, которые видят все берега сразу! Угадаешь?
- В бинокль, что ли?
- Нее, в бинокль тоже не увидишь! Сдаёшься? - и не дождавшись моего ответа, громко смеётся, - космонавты!
Мне бы тоже хотелось взглянуть на нашу планету из космоса, но сегодня меня ожидает событие по важности не меньшее - я увижу море! Оно будет прямо у моих ног!
Если честно, то меня много, что впечатляет - будь то причудливое облако или цветок, пробившийся сквозь асфальт. Даже упавший кленовый листик могу долго-долго разглядывать со всех сторон и, даже с прищуренным глазом. А тут - море...

Уже брезжит рассвет, и в горных распадках перистыми облаками лёг туман. Когда наша машина поднимается на вершину очередного перевала, то с высоты кажется, что ложбины занесло снегом, из-под которого выглядывают острые вершины деревьев.
- Лё-ё-ё-ш, ну скоро уже? - я начинаю нетерпеливо ёрзать на сиденье.
- Три версты через кусты, три через болото - и Маруся вота! - во весь рот улыбается парень и добавляет, - часок с хвостиком ещё!
Уже солнце озарило макушки деревьев и на дорогу упали тени таёжных исполинов - стоящих по обочинам кедров. Я пристально вглядываюсь вперёд, ожидая, что вот-вот покажутся проблески долгожданного моря.
Но вот Лёшка перед очередным и очень крутым подъёмом зачем-то останавливает машину и немного загадочно произносит:
- А теперь, Толяш-племяш, приготовься! Кино будет! Широкоэкранное! - и трогается на подъём.
Я в полном недоумении - какое кино? Впереди только дорога, крутая настолько, что через лобовое стекло не видно колеи, а виден лишь задранный кверху капот, дрожащего от напряжения "Урала". Лёшка давит на газ и, поглядывая на меня, всё время повторяет:
- Смотри вперёд! Во все зенки смотри!
И вот машина уже взбирается на гребень перевала, и когда капот стал медленно опускаться ниже, я обомлел... Как будто огромную декорацию угрюмого, тёмного леса медленно опрокидывали, и на её месте засияла, засверкала, ослепила необъятная голубизна морского простора! Это было так неожиданно, что казалось волшебством! Я таращу глаза на это чудо и только шевелю губами:
- Так вот какое ты, море...
Лёшка, давая насладиться мне увиденным, не сразу спускается к пристани, у которой я уже заметил стоящие пароходы. Он немного задумчиво смотрит вдаль и произносит:
- А мы ведь могли прибыть до рассвета. Но я специально задержался в пути, чтобы ты увидел море именно таким, каким его увидел я в первый раз, и с этого же места. Скажи, здорово!

Не помню, что я тогда ответил Лёшке, но этот неописуемый восторг, охвативший меня при виде всплывающего, как из-под земли, моря, я сохранил на всю свою жизнь.

***