– Анечка, детка, – мама позвонила вечером, – тётя Лена из Латовска звонила, бабушка Тоня умерла… Неделю лежала в больнице, а сегодня утром её не стало.
– Вот как, значит, – Аня не знала, что говорить в таких случаях, – ну, Царство небесное, земля пухом…
– Анюточка, тут такое дело, надо бы съездить, похоронить, да и наследство…
– Какое наследство, мам?
– Как, какое? А квартира, в которой бабушка жила?
– Так она ж давным-давно на папу оформлена, – удивилась Аня.
– Ну так что ж, не бросать же её теперь! Надо поехать, помочь с похоронами, договориться, чтоб за могилкой ухаживали. Мы тёте Лене денег перевели, добавишь, если что, потом сочтёмся. Квартиру продашь, хоть за копейки – много за неё не возьмёшь, провинция всё-таки, но не бросать же на произвол судьбы!
– И заниматься всем этим предстоит мне, я так понимаю?
– А кому же ещё, доченька? Доверенность от папы на тебя оформлена, договаривайся на работе и выезжай!
– Угу. Бросай, доченька, все дела, срывайся в Латовск, решай вопросы, а твою работу, личную жизнь и прочее можно отложить на неизвестно какое время, или вообще бросить!
– Анюточка, ну никак по-другому не получается, пойми…
Девушка только махнула рукой и стала собираться. Вообще говоря, кроме неё и впрямь ехать было некому. Баба Тоня приходилась ей бабушкой, матерью её отца Сергея, лежащего сейчас со сломанной ногой и требующего постоянного ухода и присмотра, который обеспечивала Светлана, Анина мама, его жена. Таким образом, никто из них никуда ехать не мог.
Имелся ещё один нюанс. У мамы Светы с бабой Тоней отношения были непростые. В своё время молодая женщина “сбила с толку” её Серёжу, сманила его в город-миллионник, где проживала с детства. Для неё Латовск был глухой провинцией, и переезжать туда она категорически отказалась.
Переехал к ней Сергей, оставив мать одну в своём частном доме с садом, огородом и небольшим хозяйством. Антонина же хотела женить сына на хорошей местной девушке, чтоб они жили все вместе, дети помогали ей вести хозяйство, ухаживать за домом и огородом. Но не вышло. Невестка оказалась горожанкой до мозга костей, и мужа перетянула в свою веру. Он прижился в городе, появляясь в Латовске очень редко и ненадолго, а внучка Аня вообще приезжала только пару раз.
К чести бабы Тони, она хоть и не любила невестку, и обижалась на неё, но не третировала молодых, не старалась их поссорить и развести. Просто махнула на них рукой и жила сама по себе, категорически отказываясь переезжать к детям в мегаполис. Пока была в силах, ухаживала за огородом и хозяйством, а когда ноги стали отказывать, продала дом и купила небольшую квартирку на первом этаже с палисадником, где посадила цветы, заменившие огород. Предусмотрительно оформила квартиру не на себя, а на сына: “Потом вам с наследством не возиться!” До последнего обслуживала себя сама, немного помогали соседи. Сергей регулярно присылал деньги, не скупился. Пытался приезжать с физической помощью, но мать выпроваживала его назад: “Нечего тебе тут делать, я сама справляюсь, незачем под ногами крутиться!”
В общем, Ане пришлось срочно собираться и закруглять дела, чтобы выехать хотя бы на следующий день. Работала она маркетологом, успешно делала карьеру, на работе её очень ценили. Шеф, конечно, не был в восторге от необходимости отпустить лучшую сотрудницу на несколько дней, но причина была серьёзной, да и работала Аня без отпуска уже года три.
Ни мужа, ни детей она не имела, поэтому семейные вопросы решать не пришлось, только рабочие. Нашла себе временную замену, передала ей дела, научила некоторым хитростям, состыковала с нужными сотрудниками. Окончательно вырваться удалось только на следующий день, и после обеда она уже мчалась по трассе в провинциальный Латовск. Если нигде не задерживаться, то вечером, часам к девяти, она будет на месте.
Всё получилось так, как она и планировала. Приехала даже чуть раньше, сразу набрала номер тёти Лены. Как оказалось, бытовой сервис вполне благополучно действовал и в Латовске. Анины родители перевели деньги, а похоронами и поминками занялась городская ритуальная служба, так что Ане оставалось только присутствовать там как близкой родственнице, а потом уже решать бытовые вопросы.
Она взяла у тёти Лены второй комплект ключей от бабушкиной квартиры, но остановиться решила в гостинице: казалось, что пока бабу Тоню не похоронили, нельзя вселяться в квартиру, где ещё витает её душа. Она быстро отыскала приличный номер, договорилась на завтрашнее утро с тётей Леной, встретиться пораньше, подготовить всё к печальной церемонии, назначенной на десять часов.
Надо отдать должное Латовской ритуальной службе – организовали они всё на высшем уровне. Церемония прошла быстро, но без суеты, всё делалось чётко и вовремя, после кладбища все поехали в кафе, где помянули бабу Тоню добрым словом, немного посидели за столом и стали расходиться.
– Ты как, долго у нас ещё будешь? – спросила Аню тётя Лена.
– Да нет, я думаю. Оформлю нужные справки, разберу бабушкины вещи. Квартиру продавать буду, это бы побыстрее надо сделать, хочу за пару недель управиться и домой…
– С хорошим риэлтором тебя познакомить? Моя давняя подруга, опытная, толковая, а главное – честно работает, ей можешь доверять.
– Спасибо, а как с ней состыковаться?
– Да очень просто, сейчас наберу её и договоримся.
Тётя Лена набрала номер, поздоровалась.
– Оксан, тут такое дело, моя родственница срочно квартиру продаёт, займёшься? … Ага, однокомнатная на Козырева, хрущёвка, первый этаж. … Подробностей не знаю, приходи завтра, посмотришь, с хозяйкой поговоришь. Когда, в двенадцать? – Аня кивнула, – Хорошо, мы с хозяйкой там будем, пиши адрес: Козырева, 19, квартира 2. Угу, пока!
Тётя Лена с Аней приехали в квартиру с утра пораньше. Девушка обошла небольшую жилплощадь: обычная хрущоба, без особого ремонта, но чистенькая, без запаха сырости. Из более-менее ценного – стиралка-автомат, современный телевизор, холодильник, диван. Шкафы и кухонная мебель более древние и потёртые.
Аня повернулась к родственнице и решительно сказала.
– Тёть Лен, я ничего забирать не буду, кроме мелочей каких-нибудь памятных, а остальное надо будет раздать, посуду там, мебель, технику. Всё на ваше усмотрение – хотите, возьмите себе, хотите, раздайте или продайте. Единственная просьба – на мусорку не выбрасывайте. Старые вещи на дачу могут кому-то пойти, или в приют какой-нибудь. Если что, я с транспортом помогу, договорились?
– Конечно, Анечка, сделаем культурно, всё раздадим, потом приберём перед продажей, спасибо тебе!
– Это вам за помощь спасибо! – отмахнулась Аня и принялась за разборку бумаг из шкафчика.
Вскоре появилась риэлторша Оксана, осмотрела квартиру, хмыкнула.
– Что тут по документам, сколько денег вы хотите, квартира на вас?
– Квартира в собственности моего отца, у меня доверенность. Других собственников, несовершеннолетних и прочих в документах нет. Местных цен я не знаю, но упираться в деньги не буду, мне гораздо важнее срочность.
– Что я могу сказать, однушки всегда пользуются спросом, но хрущёвка – это минус. Первый этаж также не айс, но всё же лучше, чем последний. Доверенность – тоже не совсем хорошо, покупатели этого не любят. А ваш отец на сделку приехать не сможет?
– Нет. Он лежит в гипсе, у него перелом ноги. Оксана, вы постарайтесь побыстрее продать, я помимо официального вознаграждения добавлю бонус от себя, но мне очень бы хотелось закончить всё побыстрее и уехать домой, меня ждёт работа!
– Ладно, давайте ваши координаты, сделайте ксерокопии документов и заедьте завтра к нам в офис, подписать договор о намерениях, это требование агентства. Кто будет показывать квартиру?
– Тётя Лена, или я. У меня машина, я могу подскочить в любой момент.
– Вот и хорошо. Сегодня же начнём рекламную компанию. Цену поставим среднюю, а там уже торгуйтесь, главное – покупателя найти.
– А почему сразу не поставить минимальную цену, чтоб быстрее покупатели заинтересовались?
– Нельзя! Они сразу начнут подозревать какую-то аферу, тем более что продажа срочная, да ещё и по доверенности.
Аня пожала плечами, ей всё меньше нравилась вся эта история, казалось, что она застревает тут надолго; жёсткий, привычный ритм мегаполиса стал казаться чем-то далёким, приснившимся и оставшемся вдали, за клубящейся дымкой. Была в здешнем воздухе какая-то провинциальная нега, сладкая лень, и вспомнилась Ане старая песня, которую она слышала в какой-то ретро-передаче, и запомнила некоторые слова:

И в том краю, где нет ни бурь, ни битвы,
Где с неба льется золотая лень,
Еще поют какие-то молитвы,
Встречая ласковый и тихий Божий день*

И, хотя она понимала, что что находится не в сладкой сказке, а в глухой отечественной провинции, где полно своих бурь и битв, и дни тут также далеко не ласковы и тихи, но не могла отделаться от странного желания снять с продажи бабушкину квартиру, оставить её себе, бросить свой суетный мегаполис, сумасшедший дом, называющийся офисом, остаться жить в этом сонном Латовске, гулять по набережной речки Латовки, выйти замуж за простого местного парня, родить наконец ребёночка, ведь ей всего 28, ещё совсем не поздно!
Но потом приходило трезвое понимание, что здесь не будет не только сумасшедшего офиса, но и сумасшедшей зарплаты, и головокружительной карьеры, весёлых ночных клубов, и знакомств с очень крутыми и нужными людьми.
А на следующий день Оксана привела покупателя – местного художника по имени Володя. Он улыбался мягкой, нездешней улыбкой, принял все Анины условия по продаже, они завершили сделку в кратчайший срок. Аня передала Володе вместе с документами ключи от квартиры, пожелала счастья в новом жилище, и уехала домой, в привычную суету и кипучую жизнь большого, миллионного мегаполиса.
Как там, в той самой песне:

Идут, бегут, летят, спешат заботы,
И в даль туманную текут года.
И так настойчиво и нежно кто-то
От жизни нас уводит навсегда. *

***

* Александр Вертинский. “Аравийская песня” (Палестинское танго) https://www.youtube.com/watch?v=wBGkNCHEFCQ