Тут в тени интересно: камешки белые - сахарные кусочки, серые как асфальт, но блестят, рыжие, которые рисуют, вот красивенькое голубое стеклышко, край острый, режет пальцы, режет карман сарафана, и расстаться с ним невозможно; а ещё - палочка с листком как будто. Но в листике угадываешь утолщения, вроде кто внутри закрыл бурые веки и притворился, что он - листок..

- Эля, не трогай грязный песок!
Вот опять. Подвинуться, немного заползти за скамейку, чтобы не быть на виду. Мама читает.. С этой стороны - трава. По одной жесткой плотной травинке (на конце - капелька!) бежит муравей, так я бегаю по качелям. Добегу до середины - и осторожно наступаю на вторую половинку, и вниз!- но сперва постоять качаясь вправо-влево, весы выше - ниже, и бабах!падаешь с грохотом!..а он, ему тоже страшно??на него будет кричать мама, если разобьет коленки?а где коленки у муравья?- надо лечь, а то плохо видно..

- Саша, что такое, куда ты смотришь! Ребенок в мокрой траве валяется, а она всё читает! - Эля, встань щажже! - и снова маме: - трубочки кончились, одна коробка была, я нам взяла по пятнадцать, а Элечке пломбир, ложи свою книжку.

Сухая светлая вафля, кусать невозможно: сразу болит нёбо от холода, осторожно лижу. Не верится, что скоро будет капать белым..

Идем к выходу мимо вазы - снизу ее вовсе не видно - и лебедей, их как раз видно, они очень грязные и жадно смотрят на мороженое. Расхаживают по траве вокруг пруда, распластывая кожаные оранжевые лапы. Я семеню, стараясь прикрыть сарафаном мороженку..
- Мама, смотри, какой ты удачный сарафанчик достала! Ей так идет, просто куколка!..шепотом, не дай Бог услышит ребенок! - меня берут за руку, после тени Сада улица опрокидывает на меня бочку Солнца; дальше иду с закрытыми глазами. Думаю о том, что в сарафане хороши только карманы, без них я пропаду. Вообще он ужасен: яростного красного цвета, короткий по маминому вкусу - снизу сильно дует, а если сяду - всё достанется голой, в трусах, попе: и ледяная скамейка в парке, и раскаленное сиденье в трамвае. Приходится подкладывать ладони. Но сейчас в руке мороженое, которое уже начало подозрительно подмокать.

Большой луг с пионами, от которых мне просто не оторваться, ВСЕ перенюхаю! - называется Марсовым полем, и слева виднеются высоченные башни из деревяшек..выглядят как спички, и у нас на кухне есть такие, много, мне их сказано не трогать, но если тихонько за диваном построить из них такую башню - может выйти похоже!- надо дома не забыть, попробовать..

Через всё Марсово поле дошли до Невы: - Смотри, вот Нева! - там очень пахнет тиной, как у нас в парке, и внизу, где камень оброс зеленой бородой, ворочается кто-то большой, мокрый..стараюсь рассмотреть, но сильно слепит солнце, вода бьет маленькими зеркалами..камень внезапно исчезает, вижу лицо бабушки:

- Господи, да на минуту ж отвернулись, спасибо Вам большое, так и нырнула бы! - Эля, скажи дяде "спасибо"! Что ты за девочка, куда ты лезешь!

Я молчу. Большого мокрого зверя не рассмотрела, к краю меня уже не подпустят, а он там шевелится так, что вода ходит ходуном, и плещет мокрым ластом о камни, а на камнях зеленая борода, как у соседа в аквариуме. Зверя не видно, и тогда в Зоопарке мама все повторяла: "Смотри, смотри, вон морда, вон усы! Нырнууул, лапу видно!" - но там была только темнота и вода, и было страшно, что там МОЖЕТ БЫТЬ КТО-ТО..
- Элечка, узнаёшь? Это - Медный всадник.

Берусь руками за железный заборчик с меня высотой. За ним - огромный грубый камень. "Гора"- думаю я. В самой лучшей книжке точь-в-точь такую гору покорял Иван-Царевич. Книжка любимая: в ней все страницы, даже обложка,- чёрные, а буквы и картинки - цветные, это ужасно красиво, а все другие книжки после неё ненастоящие. Несказочные. И там ещё Жар-Птица..

Наверху из горы торчит копыто, сбоку видно хвост. Пока нас ставит лицом на солнце какой-то дяденька, я размышляю, КАК наверх влезла лошадь?и что дальше?потом понимаю: застряла. Зимой случилась одна история. Я вышла из подъезда раньше мамы. Снега было выше меня, даже скамеечки не видно, и соседские ребята мерили его в глубину - кому покуда. Я тоже захотела попробовать и сунула ногу в сугроб, а когда вынула - в сугробе застрял валенок.. Нога стояла рядом со мной на снегу и шевелила пальцами в колготке..Вышла мама, очень разозлилась и кричала на меня, пока мы шли домой: она с валенком в руках и я в мокрой колготке. Потом у меня болел живот и спина, и приезжали врачи. От них противно пахло, и я лежала и боялась, что они меня заберут, а моя черепаха Машка опять убежит, и мама забудет про неё, а потом и про меня, и я где-нибудь там останусь, где нет книжек и плохо пахнет.

Мама тоже, наверно, боялась за Машку, потому что спорила с врачами. А я хотела сказать, что сама полезла в сугроб, и никто же не виноват, что пол в подъезде холодный, прямо ледяной, и мы живём на пятом этаже. Вот жили бы на втором - и я бы не заболела..Врач в очках называл меня красивым словом :"пиневрит" или "пилофрит", и мне было интересно, что это - город или камень? Потом они уехали, а я ещё долго болела, и мне нельзя есть шоколад и жареную картошку и курицу, мне все дают вареное, противное, а я хочу быть как все.

Вот и лошадь, наверное, влезла наверх и застряла. Я спросила:
- Ба, а она давно тут стоит?
- Кто?
- Лошадь.
- Что ты опять глупости спрашиваешь? Смотри на дядю, улыбайся!

Пока нас троих фотографируют, я раздумываю, как спустить с горы лошадь, она ведь оживёт и испугается, тут столько машин.

Эта фотография и сейчас стоит у меня на столе. На ней никто не похож на себя: мама спокойная и довольная, бабушка браво, как дембель, глядит в камеру, и я в сползших гольфах и сарафане насуплена и нахмурена, потому что мне прямо в лицо светит солнце.

28.01.16