Квартирный вопрос не испортил отношения в Дашиной семье, хотя и дал о себе знать весьма чувствительно. Она с родителями и младшим братишкой Виталиком жила в двухкомнатной квартире, и им с каждым годом становилось всё менее комфортно. Витальке исполнилось десять, Даше девятнадцать. Отношения в семье у них были довольно тёплые, если и поругивались иногда, то быстро отходили, никто не требовал невозможного, взрослые понимали, что с их доходами и расходами ипотеку им не потянуть.
Брат с сестрой уже не могли жить в одной комнате – ни переодеться, ни пригласить кого-то в гости, ни просто уединиться. И если у Витальки интересы были ещё детские, то Дашке хотелось общения не только с подругами, но и с молодыми людьми. Выселять кого-то на диван в довольно просторной кухне, тоже вариант так себе – девушка училась в медицинском колледже и частенько пользовалась кухней как кабинетом для вечерних и ночных занятий, но спать шла в “детскую”, как по привычке называли их с братом комнату: отец вставал на работу раньше всех, и ему нужно было завтракать, когда дети досматривали третьи сны.
Но была в семье ещё одна родственница, бабушка Зоя, живущая в своей маленькой квартирке в старом фонде, разделённой на две крохотные комнатушки, хотя и с окнами. Это разделение осталось со времён, когда был жив дед, с которым они ужиться в одной комнате не могли: он любил ночные посиделки у телевизора, а потом громко храпел. Бабушка же ложилась и вставала рано, поэтому и сделали такую перепланировку.
В последние годы бабуля начала резко сдавать: обострились всякие старческие болячки, стало подниматься давление, и вообще, 84 года – это уже не шутки. Начали думать и гадать, что теперь делать. Бабушку забирать к себе нужно однозначно, но куда? И так тесно! Мама предложила сменять обе квартиры на большую трёхкомнатную, но папа возразил в том плане, что сейчас это, конечно, хорошо, но Дашута уже девица на выданье, и какой муж ей попадётся, поди знай: вдруг молодые не захотят жить с родителями, и придётся опять размениваться, ведь не факт, что его родители смогут обеспечить молодых жильём, да и, поди знай, как сложатся отношения, нельзя не иметь своего угла!
После долгих обсуждений пришли к решению: бабушкина квартира переоформляется на Дашу, она вселяется во вторую комнату – и у неё появляется свой угол и для сна, и для занятий, а бабушке обеспечивается квалифицированный присмотр не просто внучки, а будущей медсестры. Потом эта квартира так и отойдёт Дарье, а Виталька пока прекрасно будет жить с родителями, и после получит их квартиру в свою собственность.
На том и порешили. Это и вправду был оптимальный вариант. Бабушка с внучкой всегда ладили, характеры у обеих были спокойные, добродушные, к ругани и ссорам непривычные. Баба Зоя, хоть и с трудом, но ходила по квартире, обычную еду готовила Даша, а бабуля изредка, с её помощью, пекла свои фирменные пироги.
Так прошло два года. К сожалению, бабушка потихоньку угасала, всё больше сидела в большом, уютном кресле, которое купила ей внучка с помощью родителей – в кровать ложилась только вечером, спать. Печь пироги по фирменному рецепту научила Дашу, и та справлялась с этим делом не хуже бабушки. Внучка старалась находить время посидеть с любимой бабулей за чаем с пирогами или конфетами, поговорить-послушать, обсудить какие-нибудь проблемы. Но такая возможность выпадала ей не часто: девушка закончила колледж и устроилась на работу в больницу, а эта работа далеко не праздная, зачастую выматывающая все физические и душевные силы. Когда она приходила домой после дежурства, ей хотелось только одного: упасть на постель и тупо поспать.
Но бабуля требовала повседневного ухода, даже если не сидеть с ней за чаем, Сделав все нужные процедуры, Даша уходила к себе хотя бы полчаса вздремнуть-отдохнуть, потом её ждали повседневные заботы о себе: готовка, стирка, уборка, и только после этого – блаженный сон перед новыми трудовыми подвигами.
В это время в жизни Даши произошло очень важное событие: она встретила Петра – молодого интерна, проходившего практику в их больнице. Ребята как-то сразу нашли общий язык, поддерживали друг дружку, и, хотя у них толком не было полноценных свиданий (пару раз сходили в кино и недорогую кафешку), вскоре они уже не могли жить один без другого. Петя всё время старался преподнести девушке то шоколадку, то скромный букетик, то ещё какой-то милый пустячок, а Даша кормила молодого доктора своими пирогами по бабушкиной технологии, и смущённо отмахивалась от восторженных комплиментов её кулинарным талантам: “Нет, это бабулины пироги, её рецепт, я только у плиты стояла!”
Петя жил в служебной комнате казённого общежития, питался в столовой, а в больнице заваривал лапшу быстрого приготовления с сосисками – он приехал из далёкой провинции и родни в городе у него не было.
Пироги пирогами, но горячая пища для молодого организма незаменима, и Даша стала таскать на работу более вместительные контейнеры с обедом на двоих, а Петя, сообразив, что нельзя полностью питаться за счёт девушки, стал покупать и приносить ей продукты. Очень скоро их дружеские отношения перешли совсем в другую плоскость, и Пётр был представлен Дашиным родителям, уже как официальный жених. Молодой доктор был принят ими весьма благосклонно: хорошая профессия, отсутствие вредных привычек и явная взаимная симпатия с их дочерью. Жить станут пока в квартире Даши и её бабушки, а там видно будет.
Настало время знакомить жениха с бабой Зоей, чего девушка немного побаивалась. Заочно её любимая бабуля и столь же любимый будущий муж были знакомы, но как примет немощная больная старушка нового члена семьи – молодого, наверняка шумного мужчину со своими привычками и порядками? Как молодой парень примет старую, почти неподвижную больную женщину, в виде непременной части их с юной женой быта?
На ближайший выходной назначили встречу. Всю неделю до этого Петя изводил невесту вопросами о том, что любит бабушка, что категорически не переносит, но готовился к встрече явно с приподнятым настроением, без тени недовольства. В назначенное время он позвонил в двери их квартиры, и Даша даже не сразу его узнала: Пётр был в отличном сером костюме и голубой сорочке, при галстуке. В одной руке он держал букет кремовых хризантем, в другой торт “Птичье молоко” – всё, как рассказывала ему любимая о вкусах бабушки Зои.
К огромному Дашиному облегчению и немалой радости, никакого неприятия родные люди друг ко другу явно не выказывали. Петя очень предупредительно ухаживал за бабой Зоей, отрезая кусочки тортика и подливая свежий чай, рассказывал забавные истории из врачебной практики – не только своей, но и знакомых профессоров, у которых проходил обучение. Старушка также не оставалась в долгу, весело вспоминая молодость, и хорошела на глазах, сбрасывая тяжесть прожитых лет и свои болезни буквально на глазах. Дашка даже почувствовала лёгкий укол ревности – к ней бабушка относилась с любовью, но это была любовь бабушки к внучке, а здесь явно присутствовала, как сейчас говорят, химия. Баба Зоя с Петей совсем забыли про Дашу и общались между собой словно давние, близкие родственники.
Потом, когда любимая спросила у него, как он так хорошо принял её родственницу, Петя, смущаясь, признался, что у него никогда не было бабушки, они обе умерли до его рождения, он очень страдал от этого, и всегда в его мечтах бабушка была именно такой, как Зоя Андреевна. А та, в свою очередь призналась, что Петенька напомнил ей, как она выразилась, “одного молодого человека”, с которым была знакома очень давно…
Вскоре молодые справили не шикарную, но очень душевную свадьбу, главным сюрпризом которой был приезд в Зал Торжеств “нашей общей бабушки”, как представил её гостям Петя. Он, оказывается, договорился в больнице насчёт специальной машины, где поместили особое передвижное кресло, куда усадили бабушку и торжественно вкатили в зал! Даша с нанятой сиделкой одели бабулю в красивое платье, сделали лёгкий макияж, и она провела на торжестве почти час, сияя немного смущённой, радостной улыбкой, произнося тихим голосом тосты, обнимая и целуя со слезами радости на глазах своих обожаемых внуков. Уставшую и непомерно счастливую, её отвезли на той же машине домой, дали нужные лекарства и уложили отдыхать.
Все эти события словно прибавили ей жизненных сил, и она прожила ещё три года в любви и заботе, дождалась рождения правнука Лёни, которого попросила назвать именно так. Даша догадывалась, что так звали того самого молодого человека из её прошлого, но никому о своих догадках не говорила.
В галерее у каждого из молодожёнов закреплена фотография их семьи вместе с маленьким сынулей и старенькой бабушкой. Когда их спрашивают, чья это бабушка, они неизменно отвечают: “Наша общая!”