Трибуны ревели. Разгоряченный скакун, словно птица, вынес дона Родриго Онесто на арену. Он чувствовал небывалый подъём, силу и одновременно легкость. Он был готов. Победа и только победа! И тогда...
Он невольно скосил глаза в сторону ложи, где восседала донья Алисия, особо не рассчитывая на её ответный взгляд. Впрочем, даже если бы она и смотрела в его сторону, во взгляде надменной красавицы ничего нельзя было прочесть. Что ж, посмотрим. Он посвятит ей свою победу, а тогда она взглянет на него по-другому...
Тут Родриго ощутил досаду... «Конечно, этот трус Алонсо снова крутится около неё. Наклонился, шепчет на ушко... И чего это он уставился на меня?» Показалось ли рыцарю, или и правда на устах Алонсо Астуто змеилась злорадная ухмылка?
Тут прозвучал сигнал к началу боя, и он забыл об Алонсо.

Скорость была обычной. И удар был не сильнее, чем всегда. И никак, ну совершенно никак не должен был дон Родриго грянуться с коня...
Каким видится окружающий мир рыцарю, выбитому из седла? Родриго не стал долго размышлять об этом. Отмахнувшись от оруженосцев, поднялся сам. Мир, качнувшись, встал на своё место. Впрочем, не совсем. Теперь нечего было и думать смотреть на Алисию. Да и злорадную усмешку дона Алонсо видеть совершенно ни к чему.
Ведя коня в поводу, он двинулся прочь, к северному выходу с арены. В боковой улочке вдруг увидел столпившихся зевак, услыхал гомон и женские причитания... Кто там лежит на земле? О нет... Катарина?!

... «А кому очень повезёт, тот встретит Колумпиану – Фею Качелей. Она появляется, когда первый луч солнца сверкнет в капле росы, и если при этом ты услышишь звон полевого колокольчика, фея явится перед тобой и согласится один раз в жизни качнуть по-другому качели твоей судьбы. А дальше всё зависит от тебя. Ты можешь исправить свои ошибки или неправильный выбор. Но тот, кто разгневает фею бесчестным или корыстным поступком, будет наказан и уже ничего не сможет исправить. Колумпиана даёт шанс только один раз»...
Ольвидо слушала, глядя в одну точку. Слушала ли? Родриго не знал этого наверняка. Он рассказывал ей много сказок, после того как они вдвоём с Катариной усаживали её в кресло на веранде. Худенькая и лёгкая для своих двадцати лет, она сидела безучастно, склонив бессильно голову и уставившись в небо или на траву около дома. Ничего не отражалось на ее лице, которое могло бы быть красивым, будь в нём хоть искра жизни. И всё же Родриго казалось, что его любимую сказку – о Фее Качелей – она понимает. Но возможно, он всего лишь уговаривал сам себя, а Катарина, со своей неизменной скорбной складкой у губ, не пыталась его разубедить.

Катарина, когда-то просто соседка, дочь обедневшего рыцаря... Родриго слышал обрывки разговоров, будто бы она влюблена в него, но до того ли ему было, ведь весь мир затмила ослепительная Алисия... А потом... Однажды ночью в комнату Катарины пробрался какой-то негодяй и надругался над ней, после чего навсегда исчез из города.
В день своей неудачи на турнире, увидев на мостовой Катарину, Родриго участливо опустился перед ней на колено. Как сквозь туман, выслушал сбивчивый рассказ какой-то кумушки о случившемся: «Она, бедняжка, бежала со всех ног, а живот-то уже большой, куда ж тут бегать-то, наверно что-то и впрямь у неё случилось, а тут откуда ни возьмись налетел на неё этот всадник из-за угла, во-о-он оттуда, видите, благородный дон, ну и вот... »
Дальше Родриго не стал слушать.
– Несите ее в дом, быстро! Повитуху позовите!
– Уже позвали, благородный дон...
Роды были преждевременными и тяжёлыми. Катарину еле отходили, но пробуждение её было ужасным: малышка Ольвидо родилась калекой.

– Куда же ты так бежала? – спросил Родриго, сидя у постели Катарины, и не поверил тому, что услышал:
– Я бежала к тебе... предупредить тебя.
– Предупредить?
– Да. Что твоя подпруга будет подрезана. Это Алонсо...
– Что?! Как ты могла знать?
– Он сам хвалился... встретил меня и давай издеваться... он кого-то там подкупил, не станет же он заниматься этим сам...
– Так вот оно что...
– Прости, Родриго, я не успела...

Нелегко жить двадцать лет с ощущением вины. Но дон Родриго Онесто привык к этому, хотя и не был ни в чём виноват.
После вечерней сказки они перенесли Ольвидо в спальню, расчесали спутанные рыжие волосы и уложили спать.
Чуть позже Родриго отправился в знакомый трактир на окраине — посидеть со старыми приятелями за кружкой пива — нехитрое удовольствие, которое он изредка себе позволял.
Сплетни, принесенные каким-то заезжим горожанином, о том как куролесит донна Алисия и как беспробудно пьет разочарованный жизнью дон Алонсо, он слушал вполуха. Его это не интересовало, ему было чуждо злорадство.
Приятели изрядно задержали его за столом. Затем они ещё долго не отпускали его, всё болтали без умолку на ступенях закрывшегося трактира, так что когда Родриго короткой июньской ночью возвращался к себе домой напрямик через небольшое поле, уже светало. Здесь, в поле, и застал его первый солнечный луч, неожиданно сверкнувший в капле росы на цветке колокольчика. Редкой красоты цветок вдруг зазвенел.
«Знатно звенит у меня в ушах после лишней кружки пива…» — подумал было Родриго, как вдруг услышал мелодичный голос:
— Приветствую тебя, благородный дон Родриго Онесто!
Присмотрелся Родриго и не поверил своим глазам. Оказалось, что крошечный колокольчик раскачивается на кончике шляпы феи, сидящей на краю листка. Родриго ахнул и застыл как вкопанный.
– Колумпиана?..
– Не удивляйся. Ты ведь веришь в меня?
– Д-да... я... конечно, верю!
– Мне кажется, ты хотел бы кое-что исправить в своей жизни, не так ли?
– О да!
– Уверен?
Родриго молчал. Все эти годы он был уверен, почему же задумался сейчас? А тут ещё Колумпиана подбросила ему сомнений:
– Не забывай, что Катарина была любящей и преданной женой все эти двадцать лет! И помни: потом ты уже не сможешь ничего изменить!
– Я это знаю! – он принял решение, – но я вернусь в тот день. Я должен был победить. И я верну свою победу!

Трибуны ревели. Разгоряченный скакун, как птица, вынес дона Родриго Онесто на арену. На этот раз он не собирался смотреть ни на Алисию, ни на Алонсо Астуто. Главное – что он успел заменить подпругу седла. Теперь всё в его руках.

Это был лучший из его поединков. Под рукоплескания трибун он наклонился с коня и принял Розу Победы из рук распорядителя.
– Вручите эту розу даме вашего сердца, доблестный дон Родриго!
Теперь, наконец, он взглянул на Алисию. На этот раз на её лице очень легко было всё прочесть. Он и прочёл: сначала растерянность, потом недоумение и наконец сменившие их гнев и бессильную злость, когда она поняла, что Родриго разворачивает скакуна не к ней, а в сторону северного выезда с арены...
– Да, я вручу её моей даме сердца, сеньор!
«Прощай, Алисия! Счастья тебе с Алонсо. А ты, Алонсо, держись. Тебя ждёт весёлая жизнь. Что до меня, есть единственная вещь, которую я сейчас должен исправить»...

Он мчался во весь опор, напрямик, перемахивая встречные заборчики. В знакомом месте свернул за угол, сшиб на скаку приближавшегося всадника, соскочил с коня и подхватил уже обессилевшую от бега Катарину. Прижав её к груди, прошептал: «Ну что ты... что ты, милая, осторожно... ну всё, всё хорошо»...
Встав на одно колено, он протянул ей розу:
– Посвящаю тебе мою победу, донья Катарина! – и чуть тише добавил: – Будь моей женой...

Солнечный луч разбудил Родриго. Потянувшись, он спустился в гостиную. Катарина, уже вся в заботах, встретила его сияющим взглядом. Тут хлопнула дверь. Сверкая короной золотых волос, в комнату впорхнула красавица Ольвидо.
– Доброе утро, отец!
Он улыбнулся, залюбовавшись:
– Доброе утро, милая!
– Ты такой задумчивый... тебе что-то приснилось?
– Пожалуй... Это был хороший сон. Но знаешь что? Жизнь всё-таки лучше!
Девушка задумалась.
– Я хотела сегодня рассказать братьям сказку о Фее Качелей... Как ты думаешь, они уже поймут?
Со двора доносились детские выкрики и стук деревянных мечей – младшие Онесто, погодки Мигель и Доминго, упражнялись в фехтовании.
– Знаешь... погоди с этим. Это ведь очень серьёзная фея. Расскажи им... года через два.
– Хорошо, отец, сегодня расскажу им что-нибудь другое!
Улыбнувшись глазами, Ольвидо умчалась. Родриго обнял жену.
– Я прав, милая? Это ведь действительно серьёзная фея. Не стоит беспокоить её по пустякам.
Она положила голову ему на плечо.
– Ты говоришь так, словно уже знаком с нею, Родриго.
– А... это я фантазирую. Сама посуди, зачем она нам? У нас ведь и так всё хорошо, правда?

__________________________

Наброски автора и иллюстрация профессионала (иллюстратор — Татьяна Реттер)