Лихино болото (продолжение)

Глава 4

Иванушка

Никто в лесу сначала не обрадовался. Видали мы этих ваших Иванушек, пользы от них никакой. Шум один. Им вечно что-то нужно: "Ягу мне быстро позови", "Где лягуха со стрелой, отвечай живо!", "Куда Кащей пошёл?"
Лихо всех успокоила:

– Да он не царский сын, это просто мне первое попавшееся имя на ум пришло.

– Ты точно знаешь? – спросил дотошный леший Егорыч, – смотри, Лихо, ты кикимора молодая, а я не хочу болото менять. Я здесь почти восемьсот лет живу.

– Не могу я пока разобрать, что он лепечет, кроме "мама". Мал слишком. Но вряд ли действительно Ванька. Это было бы слишком просто. Спросить не получается: он меня не понимает.

– Может, он из другой страны? Смотри, черненький какой! Иваны-то все, что к нам в болото попадали, светленькими были! – осторожно прошептала крошечная, полупрозрачная кикимора Параскева, рассматривая спящего малыша. – как ты его похитила? Кто его проклял?

– Да не проклинал его никто. Сам прибежал. Там у людей стряслось что-то серьёзное. Что – не знаю, меня это не касается, – сказала Лихо, – кстати, кто в курсе, чем его можно кормить? Когда я пару сотен лет назад была на дежурстве в крестьянской семье, они детям кашу из овса с молоком варили, да мне в уголочке немного оставляли, чтобы я им пряжу не путала. Я всё равно путала, конечно. Молодая была, озорная...

– Овёс у нас тут не растёт, – прошелестела Параскева. Опят набери, пока ещё не отошли. Да не перепутай с ложными опятами! Не отрави, они ж нежные, эти люди. Свари грибы как следует, сырые им нельзя.

– Ээээ...Ох, — протяжно вздохнула усталая Лихо, — да, пойду грибы собирать, ты права.

– Да укрой его чем-нибудь потеплее, он у тебя ж насмерть замёрзнет!

– Вот не было у бабы заботы...– вздохнула Лихо ещё раз.

Глава 5

Навки

До появления Ваньки из малышей на болоте жили только навки — души некрещёных детей, загубленных родителями. Выглядят навки как маленькие русалочки, но сзади смотреть на них страшно: кожа на спинах прозрачная, сквозь неё просвечивает кроваво-красное небьющееся сердце.

Навок было двое — Лёша и Мариша.
Когда-то у шестилетних двойняшек была мама Света. Светка-приёмщица-стеклотары— так звали её в посёлке.

Папы не было. Глупая соседка тётя Ира сообщила детям по секрету: вас леший принёс. Дети удивились, захихикали, но поверили. Пусть будет леший. В мультике показывали: он милый, но немного волосатый.

Как-то раз мать привела в дом мужчину, сказала:

— Это дядя Гена, быстро поздоровайтесь.
Лёша и Мариша попятились, забились в угол. Новый знакомый мамы выглядел точь-в-точь как людоед с картинки из книжки, которую им недавно читала жалостливая соседка тётя Маша.

— Давай за знакомство, — сказал людоед маме и достал из пакета бутылку.

Потом обратился к детям:

— Мелкие, держите шоколадки, и чтоб до вечера духу вашего здесь не было. Идите в лес! — и добавил что-то нехорошее, про что тетя Маша всегда говорила: "Дети должны закрыть ушки, если кто-то рядом такое скажет."

Лёша и Мариша схватили шоколадки и выскочили из дома. Двухэтажный серый барак стоял на самом краю леса, и дети вприпрыжку помчались к знакомой тропинке.

— Куда это вы несётесь? Стойте, нельзя в лес одним! — крикнула из окна бдительная тётя Маша, — будете в лес одни бегать, вас в детдом заберут!

Двойняшки не стали слушать, побежали дальше. Страшный детдом, которым их часто пугали, был чем-то не очень реальным. А вот желтозубый дядя Гена, похожий на крокодила, — это страшно. Сказано им: убегите подальше — они и бегут.

В лесу они сначала съели шоколадки, потом долго собирали в ладошки землянику и чернику. Перемазались, решили искупаться в ручье.

Ручей оказался быстрым, ледяным. Дети долго-долго шлёпали босыми ногами по воде, затем, утомившись, снова свернули в лес.
Солнечный день внезапно угас, налетел резкий холодный ветер. Деревья застонали, затрещали.

— Бежим домой! — крикнул Лёша.

— Дома людоед!

— А мы к тёть Маше!

— Давай! — они побежали, но в этот момент старая сосна, согнутая порывом ветра, рухнула прямо на них со зловещим скрежетом. Было больно только один миг.

— Кто это у меня тут? Новые навки? — спросил их неведомо откуда взявшийся высоченный дядька. Он был забавный, заросший длинной серой шерстью.

— Здравствуйте! Извините, а ты кто? — вежливо спросила Мариша.
Воспитательница в детском саду старательно учила старшую группу правилам культурного общения.

— Я-то? Леший, ясно кто!

— О, так ты — наш папа? — с восторгом взвизгнула Мариша.

Лёша вдруг заметил, что из-под гигантской поваленной сосны торчат четыре детские ноги в знакомых потрёпанных босоножках. Мальчик быстро глянул вниз — вместо ног у него был раздвоенный чешуйчатый хвост.

— Что это?!! Мариша?!! Кто там под деревом?!!

— Никто, никто, там никого уже нет, тебе показалось, — забормотал Леший Егорыч, подхватил новоявленных русалчат под мышки и торопливо поволок в глубь леса — на Лихино болото.

Глава 6

Ванькины сны

Ванька рос быстро. Лихо уже не могла надолго удержать его в старой избушке Яги, которую та уступила "маме с ребёнком" по дружбе. Бедная Лихо только и поспевала бегать за сыночком по болоту.

Бывало, к старому волку на спину малец полезет – а тот ворчит:

— Лихо, быстро забери его, у меня зубы чешутся ему нос откусить. Он хоть и Иван, но нутром чую – не царский сын. Я его возить на своём горбу не нанимался.

— Ванюша, слезай, Серый волк сейчас кусь сделает! – кричала бедная приёмная мамаша.

— Кусь! – заливался хохотом малыш, – Волка, сделай кусь!

Как с таким шалуном справиться, скажите на милость?

Лихо была не очень-то рада дружбе Вани с русалчатами Лёшей и Маришей. Конечно, какие-никакие сверстники, но разве это дело — живому человеческому ребёнку играть с нежитью? Чему он там научится? Но делать было нечего: компания сложилась — не разлей вода.

Ваня печалился, что у него нет хвоста: здорово было бы нырять вместе с друзьями.

— Не нужен тебе хвост! — злилась Лихо. — Чтобы получить хвост, нужно сперва умереть!

— А что, Лёша и Мариша ведь умерли, но у них всё хорошо! Они со мной играют! Навками быть — это так здорово!

— Ты ещё мал, ничего не понимаешь. Ванюша. Навки очень страдают, но ты этого не можешь почувствовать. По-хорошему их души должны были быть сейчас в другом месте.

— А где?

— Я точно не знаю, но вроде бы невинные детские души должны были улететь в рай.

— А почему они остались?

— Ванечка, я не знаю ответов на все вопросы. Скорее всего, они превратились в навок из-за того, что их смерть случилась по недосмотру матери. Да и тела их так и не нашли, не похоронили по христианскому обряду... Впрочем, это сложный вопрос. Может быть, и вправду их отец — Леший. В лесу все об этом сплетничают.

...Лихо пела баюкательные песни, варила сонные зелья, поила Ваню на ночь — он пил с удовольствием, а утром рассказывал про свои сказочные сны, полёты на ковре-самолёте, райских птиц и разговоры с добрыми духами.

Как-то раз, когда Лихо уже задумывалась: не пора ли учить сыночка рисовать буквы палочками на кусочках бересты? – Ваня пришел к ней с утра и сказал:

– Знаешь, мама, а мне снилось, что я живу в большом доме. Там много, очень много людей живёт. Внизу семья, над ними ещё семья, а потом ещё и ещё – аж до неба! Разве бывают такие дома?

— Бывают, Ванюша, – проскрипела Лихо сдавленно и украдкой вытерла клешнёй глаза – в последнее время она стала сентиментальной, – очень большие дома на свете бывают! Вырастешь – всё увидишь. Не захочешь со мной на болоте оставаться...

— Наше болото – лучше всех болот на свете! – с жаром вскричал мальчик. – Я хочу здесь жить всегда!

– Хочешь? Значит – будешь. Но надо бы ещё Лешего спросить, что для этого тебе предстоит сделать. Ведь ты человек! Как только ты подрастёшь – перестанешь нас видеть...

– Как это?! — Ваня громко заревел. — Мама, почему? Я не хочу расти! Я не хочу быть человеком!

(продолжение следует)