Семь лет назад я побывал в этом маленьком курортном городе на морском побережье. А может, и не в этом, не могу точно сказать. Все маленькие приморские городки похожи друг на друга, как орешки с одного куста. Парочка уютных пляжей с шезлонгами и зонтиками, и обязательно – вышкой спасателей. Один – дикий, живописный, но без вышки, и купаются там на свой страх и риск, а лежат на расстеленных полотенцах. Длинная променада, где по вечерам собираются торговцы всякой всячиной и расставляют вдоль всей длинной пешеходной улицы лотки с дешевой бижутерией, ракушками, магнитиками на холодильник и прочими сувенирами. Вероятно, один или два парка – экзотических и цветущих. Бассейны, рестораны и много отелей – фешенебельных и попроще, дома местных жителей и домики на съем.
В общем, городок был самый обыкновенный, не хуже и не лучше других. Но одно мне запомнилось надолго – это представление уличного фокусника. Собственно, и уличные артисты в курортных местах не редкость. Но этот показывал нечто совершенно чудесное, такое, что я ни за что не поверил бы, если бы не увидел все собственными глазами. Молодой улыбчивый парень выступал в городском парке под цветущей южной акацией, а значит, стояла середина лета. Природа отдыхала от дневной жары. Крону высокого дерева с бело-розовыми, словно шелковыми цветами пронизывал желтый свет фонаря, стоящего чуть ли не вплотную к стволу. Вокруг фокусника собралась небольшая толпа отдыхающих, и чем дальше разворачивался удивительный спектакль, тем больше подходило людей.
Из мятой фетровой шляпы парень извлек сперва разноцветный платок и, взмахнув им в воздухе, показал его нам со всех сторон – тонкий, прозрачный, переливчато-золотой, как стрекозиное крыло. Потом швырнул его себе под ноги. И вот уже, словно вырастая из земли, поднялась красавица – в такой же переливчатой юбке, черноволосая и темноглазая, слегка похожая на цыганку. Улыбнулась белозубо – и встала рядом с парнем, обняв его за плечи гибкой рукой. А тот показал зрителям шляпу – пустая, конечно, обычный трюк всех в мире фокусников – и вытянул из нее атласный бело-голубой шарфик. Взмахнул, бросил – и с сухой гравийной дорожки легко вскочила девочка лет пяти в короткой синей юбочке и матроске. Прошла кругом, пританцовывая под веселую музыку, лившуюся из магнитофона, а тем временем артист достал из фетровой шляпы одну за другой сперва длинную собачку – вероятно, щенка таксы – а за ней и белоснежную персидскую кошку с небесными глазами.
И тут началась какая-то радостная суматоха. Малышка и щенок носились друг за другом, прыгая и хохоча, и кувыркались через голову, как настоящие циркачи. Точнее, хохотала девочка, а такса звонко – и чуточку визгливо – лаяла. Ее громкое «гав», как звон серебряного колокольчика, разносилось по притихшему в изумлении парку.
Но это все я видел уже на краю зрения, потому что смотрел только на девушку. Вся словно сотканная из света, цветов и волшебных южных звезд, она казалась райской птицей, каким-то чудом слетевшей с небес на грешную землю. Персидская кошка терлась у ее ног, энергично бодая их головой и слегка приподнимая при этом край шелковой разноцветной юбки. Как я завидовал глупому животному! В конце концов, красавица рассмеялась и, быстро переглянувшись с фокусником, взяла кошку на руки.
«Счастливые», - думал я, глядя на эту маленькую семью. Наверное, семью... Кем приходились друг другу эти люди я мог только догадываться.
Деньги лились в тот вечер золотой рекой – не только мелочь, но и довольно крупные купюры. И я тоже, вывернув карманы, отдал артистам все, что имел с собой – и этого казалось мало за созерцание истинной красоты. Впрочем, и само зрелище меня позабавило. Но и озадачило тоже.
Вы скажете, возможно, ну, и что, обыкновенный цирковой номер. Вот только дело происходило не в цирке с его хитро устроенной ареной, системой зеркал и призм, и всяческих механизмов. У фокусника за спиной были только дерево, фонарь и скамейка, а из реквизита – ничего, кроме старой фетровой шляпы. Я слышал, как зрители шептались, называя его «магом» и «волшебником».
Позже я спрашивал о нем в городе, но местные жители смогли мне сказать только, что парень с женой и дочкой гастролирует летом, в туристический сезон, вдоль всего побережья. Откуда он сам родом, никто не имел ни малейшего понятия. Звали его странной кличкой Мяу-мяу, наверное, из-за персидской кошки, а настоящего имени никто не знал.
«А жену как зовут? Эту восточную красавицу?» - интересовался я. Но люди пожимали плечами. «Мяу-мяу и его команда. Так мы их называем. Они необщительны. Ни с кем почти не разговаривают, ни женщина, ни ребенок. После представления сразу садятся в машину и уезжают. Все трое или, если хотите, пятеро, считая зверей. А до – их никто ни разу не видел. Мяу-мяу ходит по городу один».
Так я ничего от них и не добился, и постепенно история не то чтобы забылась, но померкла в памяти, отошла на второй план. И вот, спустя семь лет, я снова встретил его в том же самом парке. А может, и в другом. Южные парки похожи, как и курортные городки, не отличить, тем более – через годы, когда смутно вспоминаешь желтые фонари, посыпанные мелким гравием тропинки, свежий, пахнущий морем воздух и свет огромной серебряной луны, просеянный сквозь листву и цветы. Но был конец сезона, середина октября, и, вероятно, поэтому Мяу-мяу сидел один на узком парапете, а редкие отдыхающие шли мимо, не останавливаясь. Изредка кто-то задерживал на нем любопытный взгляд, усмехался или качал головой, и продолжал свой путь.
Я с трудом его узнал. Улыбчивый парень превратился в исхудавшего, сломленного жизнью человека. Даже виски его, кажется, поседели. Впрочем, возможно, их окрашивало бледное лунное сияние. И сам фокусник точно согнулся, съежился, спрятался в тень... Но фокусов он не показывал, а играл на дудочке, тихо, будто самому себе. И под едва слышную мелодию танцевала собачка. Но другая, не такса, а белый карликовый пуделек. Тут же, на парапете, лежала уже знакомая мне старая фетровая шляпа.
Собачка, кстати, танцевала хорошо. Поднималась на задние лапы, кружилась на месте, забавно подпрыгивала. Наверное, на дрессировку ушло много времени, если только пудель не был сообразительным от природы.
Я остановился и долго на них смотрел, сам не зная, чего жду. Ведь понимал – чуда не будет, и этот сгорбленный, погруженный в глубокую печаль мужчина не встрепенется, не вскочит молодо на ноги и не примется доставать из старой шляпы разноцветные платки, не встанут с земли красавица-цыганка и девочка в матроске... Хотя малышка, наверное, уже выросла. Сколько лет ей сейчас? Или волшебные девочки не растут?
Все эти мысли стремительно промелькнули в моей голове. Мяу-мяу со вздохом отложил дудочку и, похлопав ладонью по колену, подозвал пуделька. Проглотив положенное угощение, собачка растянулась под кустом и, кажется, задремала.
Мяу-мяу поднял на меня глаза.
- Вам понравилось?
- Очень, - ответил я искренне и протянул ему смятую купюру. – Просто чудеса дрессуры!
Он спрятал деньги в карман и покачал головой.
- Разве это чудеса.
- Да, - согласился я, присаживаясь рядом с ним на парапет. – Раньше было по-другому. Я смотрел ваше выступление семь лет назад. Это была настоящая магия!
Мяу-мяу грустно улыбнулся.
- Вы правы.
- И что же случилось с... чудесами?
Я не хотел делать ему больно, но, видимо, все-таки сделал. Потому что улыбка на его лице увяла, превратившись в болезненную гримасу.
- Айши и Таи больше нет.
- О, простите! Соболезную... – выдавил я из себя.
- Нет, они не умерли. Их просто нет... нигде, - Мяу-мяу беспомощно развел руками и почему-то покосился на лежащую рядом шляпу.
- Понимаю, - сказал я, хотя совсем ничего не понимал.
- Вы просто не знаете, - слегка замялся мой собеседник. – Я сейчас расскажу вам. Все, как есть, по порядку. Если хотите, конечно, и не слишком торопитесь. Лично мне спешить некуда.
Я почувствовал, что ему нужно выговориться, и приготовился слушать. Мяу-мяу вздохнул, и глядя куда-то в пространство, в темную мешанину кустов, начал рассказывать.
- Эту старую шляпу я получил от своего отца. Береги ее, сказал он мне. Она волшебная. Передается в нашей семье из поколения в поколение, а дал ее одному из наших предков настоящий колдун. Ты можешь извлечь из нее какое угодно чудо – все, чего только пожелает твоя душа. Она полна счастья, эта фетровая шляпа. Но помни, она не бездонна. Любое, даже самое полноводное озеро, можно вычерпать досуха и остаться с пустыми руками, - он снова тяжело вздохнул. – А я его не послушал.
Он горько усмехнулся и замолчал надолго, кусая губы. Я беспокойно пошевелился.
- Не послушали?
- Да, простите. Задумался. Тяжело вспоминать... Так вот, на другой же день я извлек из шляпы щенка Рони. Веселого, забавного, преданного. И вдоволь с ним наигрался. В хорошем смысле, разумеется. Я люблю животных и никогда их не обижаю. Вслед за ним – Принцессу. Я говорю о кошке... А уже потом свое самое большое чудо – Айшу. Вы ее, конечно, видели. Красавица, каких не бывает на Земле. А уж какая умная, нежная, любящая... Мы были безумно, невероятно счастливы! Я носил ее на руках, свою драгоценную... пылинки сдувал, как ни банально это звучит. И светился, наверное, ярче солнца, и она тоже – столько в нас тогда было радости, любви, желания жить! Через перу лет нам захотелось большего. И появилась Тая... Из той же, из волшебной шляпы.
Я невольно хмыкнул, и Мяу-мяу, вздрогнув, уставился на меня черными от изумления глазами.
- Что?
- Нет-нет, ничего.
- Я работал в то время на мебельном складе... – продолжал он. - Впрочем, это неважно. Но на жену и ребенка нужно много денег. А еще, мы хотели иметь свой дом. Хотя бы маленький – только для нас троих. И небольшой садик. Пара-тройка яблонь, какие-нибудь ягодные кусты... Свежие фрукты для дочки. Немного покоя и уюта для себя, - Мяу-мяу слегка улыбнулся, и его глаза снова прояснились. Как облака, плыли в них давние мечты. – Вот тогда мы и придумали тот фокус. Перед выступлением Айша и Тая, и с ними наши звери, прятались в волшебную шляпу. Не спрашивайте меня – как. Я не знаю. Это был их маленький секрет. Но в ней как будто появлялось этакое тонкое сияние, как серебряные паутинки в капельках росы... Не умею объяснить. Его никто и не замечал, кроме меня. Ведь зрители ожидали увидеть – а вернее, не увидеть – нечто материальное. А потом, во время представления, мои любимые как бы заново рождались... Да, представьте себе. Я снова и снова заставлял их переживать собственное рождение. И не спрашивал, а не больно ли это...
- Но они же сами... – попытался я возразить.
Мяу-мяу махнул рукой.
- Я же сказал, мы очень любили друг друга. Айша на все была готова ради меня. Мы стали разъезжать по разным городам. Выступали то там, то здесь, с одной и той же программой. Люди жадны до чудес... Я бросил работу. Денег хватало, и еще оставалось. Мы откладывали лишнее на счет, и мечтали, как накопим нужную сумму, даже присматривали домик, спорили о том, что посадим в саду, какие обои наклеим в гостиной, в детской... Но Айша все чаще жаловалась на усталость. И беспокоилась о том, что Тая не видит других детей, что ей не с кем играть. Мы загубим ребенка, все чаще говорила она. Я уговаривал свою любимую еще немного потерпеть... А потом все кончилось.
- Как? – спросил я с любопытством.
- Они, как обычно, спрятались перед выступлением – и больше не родились. Вы, наверное, помните, как я собирал деньги? Обходил зрителей со шляпой.
Я кивнул.
- Конечно.
- Но я никогда этого не делал, пока моя семья находилась в ней. Пожалуй, боялся... хотя и не отдавал себе в этом отчета. А в тот последний раз я расположился на скамейке. Шляпа с Айшей и Таей внутри лежала тут же, у моих ног. И какая-то сердобольная старушка, очевидно, приняла меня за нищего... бросила монетку. И – все. Сияние померкло. А чуда больше не случилось. И теперь... – он помотал головой, - я не знаю, где они... просто исчезли. Обратились в ничто. Наверное, и монетка тут ни при чем. Я просто вычерпал свое счастье до дна. А ведь отец меня предупреждал... Конечно, я мог бы заняться чем-то другим, возможно, чему-нибудь выучиться. Найти нормальную работу. Мне и так приходится подрабатывать то там, то тут – вы же видели, зрителей почти нет. Денег мало. Никому мы с Тоби не интересны... Но ведь это значило бы расстаться с последней надеждой... Что когда-нибудь...
Мяу-мяу замолчал и отвернулся от меня. Возможно, боролся со слезами. Я не видел его лица.
- А вы никогда не думали, - сказал я, сам не понимая зачем, - что они просто ушли? Без всякого колдовства. Айша взяла дочку, кошку и собаку, села на поезд – и уехала...
- Куда они могли уехать? – переспросил он с изумлением.
- Не знаю, - я махнул рукой. – Мир велик.
- Нет-нет, - заволновался Мяу-мяу. – Не могла она так со мной поступить!
- Ну, вам виднее.
Я не стал с ним спорить. Но, уходя, все-таки заглянул в старую фетровую шляпу. Не притаилось ли там и для меня какое-нибудь чудо. Но она, конечно, оказалась пуста.