Яркое пламя от разгоревшегося костра неумолимо прожигало, упавшее на студентов–первокурсников летнее звездное небо. Жаркий огонь настойчиво ставил границы между небесной тьмой и вселенским покоем, навевая ту самую нежную атмосферу умиротворения, исходящих от мальчишек и девчонок, собравшихся на ночные посиделки. Картошка, уже по второму разу, давно была заложена под угли с краю древнего очага – кормителя всего человечества…

— А вот послушайте, что со мной приключилось совсем недавно, — прервала внезапно Аня, бренчавшего на гитаре Юрку.
— Ага, валяй…

Как вам известно, я ведь тоже из этой деревни. Места тут хорошие: лес, речка, поле. Что ещё надо для дачников. И историей всё пропитано кругом. Ведь именно здесь находились личные охотничьи угодья самого графа Шереметева. Перед тем, как я поступила на юрфак, мой отец купил старинный дом. Мы давно мечтали о даче, но не хотелось иметь садовый участок в шесть соток, как это было принято. Имелось нестерпимое желание такое, чтобы непременно приобрести настоящий, взаправдашний деревенский дом с печкой и большим садом.

Мечта сбылась. Ведь старики, хочешь ты этого или нет, но уходят когда-то на вечный покой, а молодежь в деревню не заманишь. Вот и освободился один дом, который мы приобрели совсем недорого без всякого сожаления. Нужные вещи бывшие хозяева перевезли… В доме остались старый диван, круглый стол, разваливающиеся на глазах стулья и огромная русская печь, стоящая в центре избы, деля дом на две половины. Кругом валялся мусор: обрывки газет и журналов, осколки от старой посуды, клочки веревок и тряпок, а также другая разная ерунда.

Уборку было решено произвести после прогулки по близстоящему лесу. Тем более, что грибов в этом году было, как никогда… – выше крыши. Через пару часов, набрав по ведру белых, мы пришли к новому месту жительства.

Родители задержались в саду, смекая, какую работу нужно в первую очередь произвести. Я же зашла в дом. Большое внимание привлекла к себе печь. Сделав круг почета, я остановилась около большущего кирпичного свода, с огромным интересом заглядывая внутрь. Мне рассказывали, что раньше мылись прямо в печке. Растапливали как следует, чтоб кирпичи прогрелись основательно, затем выгребали угли с золой. И все, готово… – пихали туда детишек, которые пищали, визжали, но с удовольствием мылись. Единственное неудобство – до стенок нельзя было прикоснуться, потому что сажа тут же делала свое черное дело. Вот я и смотрела, как туда люди помещались. Влезла на припечек, да и сунула внутрь голову. Но полностью залезть не решилась.

Теперь вспоминаю и думаю, что со страху осталась бы там навсегда… – искатель приключений. Потом возникла охота подняться по приставной лесенке на полати. В потолок был вбит крюк, за который можно было уцепиться и спокойно попасть под самые не строганные, но отполированные до блеска временем доски. Кстати и бревна стен были стесанные и гладкие, словно лаком скрытые. Пол, говорят, тоже раньше не красили, поэтому все было живое и настоящее.

По старым книжкам и фильмам я знала, что именно здесь было место для деревенских детишек, и с удовольствием расположилась на жестком ложе, рассматривая деревянные узоры на потолке. Прошло совсем немного времени, когда я услышала ворчание и шорох, исходящих с той стороны печки. «Что такое»? — промелькнуло и ушло. Но все повторилось. Насторожившись, я стала прислушиваться. Явно прослеживалось чье–то шевеление. «Коты, что ли? Да откуда?» — задавалась я вопросами.

Стало немного не по себе. Внезапно нахлынуло желание немедленно спуститься вниз, выйти из дома и позвать родителей. Собрав все имеющиеся мужество, я решительно подползла к краю полатей и свесила вниз голову, пытаясь высмотреть то, что меня беспокоило в тревожную минуту. Пальцы до боли вцепились в деревяшку, которая нестерпимо давила на ребра. Но, ужас!

Прямо из–за печки, пробегая через комнату по диагонали, мчалось совсем небольшое волосато–рыжее непонятное существо. И все же нет… – старенький маленький человечек. Он мчался и размахивал руками по сторонам, будто хотел тем самым непременно взлететь и в срочном порядке убраться из места, где наглым образом нарушили его драгоценный покой. При этом бухтел этот необычный дядулечка, пыхтел и ворчал что-то невразумительное и непонятное для простых людей.

Почему старенький? Потому, что весь в рыжей шерсти и ссутуленный. Да еще на плече чё–то пёр… Видно было, что ноша тяжеленая, которая, вместе с тем, сама лежала на плече без всякой поддержки. Прошло всего несколько секунд, а мне показалось часом. Тот дедок, пробегая мимо, облезших со временем бумажных икон, сделал финт боязливо–невероятный, как бы огибая то пространство, где висели образа.

Существо, не знаю кто, побежало в дальний угол и скрылось в нем, будто прошло сквозь стену. Окончательно испугавшись, я рванула было в сторону, но приподнявшись, сильно стукнулась головой о низкий потолок. Невероятный сноп искр осветил все существующее вокруг пространство.

А дальше… – мне даже показалось, что на какое-то время мне пришлось отключиться. Не помню как, но я уже была во дворе дома, и ошарашенная, возбужденная до самой последней степени, думала вот над каким вопросом: «Что произошло?» Ведь неинтересно было, как я оттуда выскочила, а интересно, когда мне показался старичок… – до того, как я стукнулась головой или после. Если после, тогда все понятно, всё встаёт на свои места. На чистом автомате я очутилась возле того самого угла, через который исчез неизвестный товарищ. Напротив – стояла аккуратно сложенная поленница из березовых дров. Подойдя к ней, я зачем-то вынула одно полено и стала обрывать кору. Внимательно изучив ситуацию, я пришла к единственно правильному выводу, что все было предметом галлюцинации.

Скорее всего, всё–таки имел место непредвиденный удар башкой об потолочные доски и именно в этот момент привиделась такая вот нелепица. «Да-да, именно так» — усиленно вдалбливала я в голову. От собственных мыслей я облегченно вздохнула и хотела уже подойти, к идущим навстречу родителям, как, надо же, из–за впадинки по над кустиками на поле мчался на всех возможных парах в сторону леса то самое существо, которое вот только что привиделось мне в доме.

«Черт возьми!» — оставалось только упасть без памяти на землю, но я этого не сделала. Лишь только со всей мочи закричала папе с мамой: «Смотрите, смотрите… там в поле… вон к лесу»! Но, увы, пока папа с мамой повернули головы, тот дедочек исчез.

Когда я рассказала эту историю родителям, то мама как–то странно посмотрела на меня, мол, заливаю или еще что–то в этом роде. Но папа, как всегда был на высоте, на самой верхотуре. Он тут же выдал, что ничего в этом удивительного нет и, что с некоторых пор вполне уверен в существовании неких сущностей, которые иногда, хотим мы этого или нет, предстают всем своим естеством перед нашими неверующими глазами.

— Во-о-он, кстати, и он идет… Меня наверное проверять, — закричала Аня. — Видите, фонарик светится?
— К-к-кто ид-д-дёт? — бормоча с заиканием, шарахнулись в сторону Ольга с Юркой.
— Да папа мой, не боись, — быстро успокоила Аня.
— Ну вот ещё… Предков нам только тут не хватало, — заворчал Андрей. -- Реально, милости просим.
— Вот когда будет у тебя такая умненькая красавица в дочках ходить, тогда и побеседуем, — проговорил отец Ани, слегка двинув Андрею по затылку, не в ущерб, а в воспитательских целях, родительским щелобаном. — Двинься герой, да картошечкой угости.
— Пап, пап, — загалдела Анька. -- Мы тут истории рассказываем. Не страшилки, а самые настоящие… Помнишь, про домового, что я видела?
— Как же не помнить… Вполне правдивая история, мне ведь тоже кое-что встречалось на своем–то веку.
— Вот–вот, раз уж пришёл, расскажи про белого змея. Я сама хотела, а тут ты, как раз во время… Ну расскажи, а!
— Я в общем–то на секунду… Глянуть только. Ну, а если надо, то…
— Просим, просим… — загалдела молодежь.

А огонь от костра… А что огонь? Он игриво освящал лица мальчишек и девчонок, показывая далеко в небо, где во вселенской темноте скрыто огромное множество великих таинств, неподвластных человеческому разуму.