Глава 15 Кантата

Степан переехал к Стелле с вещами через два дня после знакомства. Сначала скрывал, но позже признался — сбежал от семейных проблем. Брак его окончательно сломался на девятом году жизни - жена в ответ на каждое справедливое замечание с рыданием швырялась тарелками, двое детей росли сопливыми и вредными.

Слушая кухонные разглагольствования Степана, я — что греха таить? — всецело была на стороне его брошенной жены, прекрасно представляя себе, как можно советами и ценными указаниями довести женщину до состояния полной невменяемости.

Временами, когда Степан начинал занудствовать, не прожевав до конца очередной кулинарный шедевр, моя рука тоже непроизвольно подрагивала и тянулась к пригодным для метания предметам. Но подруга только сладко лепетала и целовала умника в лысоватую макушку.

Тем же милым тоном она временами командовала:

– Лапа, быстренько вынеси мусор. Нет, сейчас, а не завтра перед работой!

Степан моментально подчинялся, убегал выполнять задание, давая нам со Стеллой время немного посплетничать наедине.

– Ну, как тебе? – спрашивала подруга весело, когда дверь за женихом захлопывалась, – хорош гусь? Ничего, воспитаем!

Через полгода состоялась пышная свадьба.

Мне было предложено спеть на мероприятии арию из кантаты Баха, написанную для церемонии венчания. Я вежливо, но твёрдо отказалась, сославшись на плотный рабочий график.
Я не пою для пьяных гостей.

Глава 16. Неупокоенные души

Мне казалось, что жизнь подруги наконец-то пришла в состояние уютного равновесия. Мы начали реже встречаться, но из виду друг друга не теряли.

Полчища неведомых квартирантов-коробочек были изгнаны из стеллиного жилища и угнездились, вероятно, на крошечной дачке, купленной молодожёнами в кредит после свадьбы; эзотерические атрибуты, свечи и ароматы были преданы забвению. В квартире стало просторно, легче дышалось, но я немного скучала по нашим девичьим посиделкам в прежней захламлённой, пропахшей ладаном берложке.

Года полтора всё было спокойно и тихо. Лика маленько чудила, прогуливала гимназию и через слово хамила отчиму. Постриглась наголо, отказывалась носить пошитые у портнихи эксклюзивные сарафаны, – словом, вела себя абсолютно нормально.

Дети Степана где-то отдельно росли, он про них никогда не упоминал.
Стелла по-прежнему мечтала о вокальной карьере, постоянно меняла педагогов - вероятно, никто подолгу не выдерживал её удивительной пунктуальности.

В этот момент у нашей начинающей певицы завелся новый молодой поклонник - пианист, с удовольствием мучивший вместе со Стеллой неупокоенные души старинных оперных композиторов. Я не понимала, как он выдерживает эти адски фальшивые звуки, но он - не поверите! - не просто выдерживал - восхищался.

– Я не люблю чистые ноты, — говорил он с пафосом, – мне нужны искренние чувства!

– Благодарю тебя, моя радость! – восклицала певица, взмахивая длинными, тщательно накрашенными ресницами, – я так счастлива, что ты меня понимаешь!

Я – педагог по вокалу – неодобрительно молчала, слегка пожимая плечами.

Конечно, я завидовала, но изо всех сил старалась не подавать виду.

Эх, эх, приворотные зелья, сарафаны-сарафанчики...

Глава 17. Невинная жертва

На этот раз Стеллин венец безбрачия дал крен – забрал в лучший мир невинную жертву. Эля, бывшая жена Степана, внезапно - за пару месяцев - истаяла в скелет и скончалась, оставив горевать двоих детей, – девятилетнего Витю и семилетнюю Алёну.

Дети, конечно, отца ещё помнили, но уже не любили - оковы родственных связей моментально ржавеют, но, увы, не спадают до конца человеческого существования. Так и висят, гремят тяжкими цепями обид на всю душу.

Переезжать в квартиру мачехи дети категорически отказались - вероятно, Эля перед смертью дала им чёткие инструкции по выживанию. Да Стелла не очень-то и звала - в тот момент у неё зрел новый роман, уход за чужими детьми в её планы не входил. Сказала, конечно, для виду:

– Ох, какой ужас, Степаша, привози их, пусть с Ликой подружатся!– но голос звучал неискренне - слишком уж приветливо - и Степан вдруг впервые не поверил, заподозрил какой-то подвох.

Было непонятно, сможет ли вечно порхающая Стелла заменить детям мать.

Какая-то совесть у Степана всё же была, сдать детей в интернат он не пожелал и как-то в один день вдруг собрал вещи и вернулся в свою прежнюю квартиру.

– Явился? — ядовито спросил подросший незнакомый сын, открывая дверь, – неужели про нас вдруг вспомнил?

Из кухни вышла Марина, мама Степана, оставшаяся после развода на стороне невестки. После новой женитьбы она практически прекратила общение с сыном, со Стеллой знакомиться отказалась.

Бабушка обняла внука за плечи и, сурово поджав губы, процедила:

– Раз пришёл - гнать не будем. Не стой в дверях, Тиша выскочит.

Степан коленом затолкал шкодного кота в квартиру, втащил чемодан, сел в прихожей на скамеечку и беззвучно заплакал. Кот подобрался к нему с опаской, понюхал, узнал и дружелюбно запнул за штанину когтистой лапой. Дети подошли и молча встали рядом.

Глава 18. Египтянин

Стелла не унывала.

– Замуж я сходила, заветная цель достигнута! – весело пропела она мне по телефону, – теперь я не хуже других!

Могу пуститься во все тяжкие!

Пианист Виктор, любитель фальшивого пения, как выяснилось, увлекался лишь замужними женщинами. Едва Стелла осталась одна – поклоннику внезапно предложили длительные гастроли, серьёзно захворала мать, забарахлил этот чёртов айфон...

– Поеду-ка я отдыхать в Египет, родители денег подкинули, – заявила Стелла, – а Лику оставлю дома, красота!

В Египте Стелла первым делом отправилась кататься на яхте. Молодой араб, инструктор по плаванию с аквалангом, играя мускулами, подошёл знакомиться.

– Как поживаешь? – сказал он по-русски с забавным акцентом, – ты красивая! Я люблю тебя!

Стелла окинула его критическим взглядом. Понятно, что нищета, но для курортного романа вполне сойдёт.

– Меня зовут Стелла, — сказала благосклонно и изящно протянула тонкую руку тыльной стороной. Египтянин сообразил – умный мальчик попался, да и русских женщин немало повидал – руку поцеловал.

– Стелла означает "звезда", – пропел он по-английски, а я Хэй - "море".

– Сколько тебе лет, Хэй? – спросила Стелла.

– Двадцать шесть. А тебе, красотка? Восемнадцать?
– Восемнадцать, – легко согласилась сорокатрёхлетняя Стелла.

Глава 19. Кормушка

Египтянам живётся непросто. Ходить в обнимку по улицам разрешено двум мужчинам или же двум женщинам - и в этом нет ничего предосудительного, но прилюдно обниматься женщине с мужчиной категорически запрещено. Попробуй проигнорировать эти правила - получишь реальный срок в египетской тюрьме - по крайней мере, так объяснил Хэй.

Пришлось встречаться тайно, под покровом ночи.

В номер к одинокой женщине мужчину в Египте тоже не пускают, но когда такие меры кого-то останавливали?

Хэй назначал свидания на пляже. Удивительная способность Стеллы опаздывать на два-три часа встретила полное понимание со стороны юного кавалера: египтяне считают ниже своего достоинства являться на встречу вовремя.

Прятались по темным закоулкам, украдкой целовались. Море блестело, южное тепло проникало в вены и вселяло надежду на возможность нескончаемой молодости. Стелле нравилась эта авантюра, она и вправду чувствовала себя привлекательной, едва начинающей жить девой - если не невинной, то ещё не познавшей всю горечь реальной женской доли.

Иллюзий, конечно, Стелла не питала. Для молодого египтянина она была кормушкой, дойной коровой. Молодые темноглазые мальчики едут из своих забытых богом селений, выучив по видео в ютубе несколько русских фраз, чтобы найти себе богатую покровительницу – она и смартфон новый купит, и денег на приличную одежду подкинет.

Дома – в глубинке – от уехавшего на заработки юноши ждут денежных переводов и посылок. Всё, что удастся разными способами добыть у стареющей русской дамы, положено отправлять домой.

Подаренные женщиной вещи будут заботливо распределены по сундукам незамужних младших сестёр добытчика: приданое – дело серьёзное. Деньги пойдут на прокорм большой семьи, но часть будет непременно положена на счёт кормильца - на будущую свадьбу и покупку четырёх драгоценных колец для невесты, присмотренной заботливыми родителями мальчика ещё в колыбели.

В гостиничном номере Хэй вёл себя по-обезьяньи бесцеремонно – хватал в руки вещи, спрашивал:

– А что это? Для чего?

– Это графический планшет, – терпеливо поясняла Стелла, – я в нём рисую.

– Можешь подарить? Мне он нужен, – требовательно говорил Хэй.

– Нет, не могу, – отвечала Стелла, смеясь.

– А это что? – совершенно не смущаясь спрашивал юноша, хватая термос, – о, тебе не нужен? Подари мне!

Стелла уставала, давала кавалеру денег на такси. Он жарко целовал её в шею, оставляя красноречивые лиловые следы - и уезжал, не забывая прихватить свою добычу.

Через неделю Стелла улетела, но общение не прервалось. Хэй названивал днями и ночами. Говорил о любви, просил денег.

В этот период моя приятельница начала с энтузиазмом изготавливать и продавать свои поделки – свечи и мыло. Деньги безропотно переводила любовнику по первому требованию. Летала в Египет каждые два месяца.

Лика бесилась, обзывала мать гадкими словами, но изменить, увы, ничего не могла.

Глава 20. Законная жатва

– Слушай, а давай со мной в Египет, а? – всё время предлагала Стелла, – найдём и тебе славного мальчика!

– Ээээ, нет, спасибо, у меня уже есть двое, – отвечала я, имея в виду сыновей, – ты же знаешь, я предпочитаю мужчин постарше.

– Да брось, один раз живём, – чирикала подруга в трубку и покупала с кредитки очередной билет Петербург - Хургада.

Я таскалась на работу под дождём и ветром - день за днём, год за годом. Отпуск я позволила себе лишь во время пандемии, когда весь мир замер, с ужасом прислушиваясь к телевизионным новостям.

Мы с сыновьями отдыхали и гуляли по цветущему майскому лесу – в деревне никто не требовал от нас соблюдения странных правил карантина.

Лес был безлюден, на дорожки выползали погреться змеи и ящерицы, которых мы никогда раньше не встречали в наших местах. Как-то раз на закате мы с изумлением заметили в прозрачном воздухе стремительные чёрные молнии - вылетевших на охоту летучих мышей.

– Природа за время карантина настолько очиииистилась, – не веря своим глазам, протянул сын Михаил, пытаясь быстро выхватить из узкого кармана застрявший смартфон.

Стелла осталась пережидать трудные времена в Египте. В соцсетях я ставила лайки её неизменно солнечным фотографиям - унывать и печалиться моя подруга-мотылёк не умела.

Вот Стелла на балконе арендованной квартиры – тянется тонкими руками к морю, густые длинные волосы развеваются на ветру.

Стелла на кухне в одноразовой маске и коротком ярко-красном халатике – готовит Хэю завтрак в русском стиле. Пышные оладушки на жёлтой тарелке. Хэй – маска сдвинута на подбородок – улыбается озорной улыбкой, тянется к горячему кушанью волосатой загорелой рукой.

В какой-то момент фото пропали. Я ждала новостей, не особо тревожась – мало ли какие бывают проблемы с интернетом?

Через месяц или два вести пришли и ко мне, не самой близкой Стеллиной подруге: вирус, явившийся нашей семье в виде лёгкой простуды, снял-таки свою страшную законную жатву.

Стелла и Хэй — как позже рассказала мне по телефону неузнаваемо тусклым голосом Лика— заболели одновременно.

Лежали, обнявшись, в душной жаркой комнате, дышать становилось всё тяжелее. Врач так и не приехал.

Жили недолго, но умерли, как когда-то намечтала подруга – в один день...