К положенному часу всё было готово. Бабушка Астхик с подкрашенными губами и высоко взбитой причсёкой в переднике поверх костюмчика кирпичного цвета, который был куплен к свадьбе сына и надевался всего раз именно по этому поводу, колдовала над огромной кастрюлей с мясом: снимала шумовкой пенку, солила. Одновременно умудрялась покрикивать на нерасторопную невестку, которая никак не могла выбрать нарядные ползунки для маленькой Бавакан.

Дедушка Вараздат в рубашке, застёгнутой на все пуговицы, задыхался, но терпел и вполголоса материл непунктуальных телевизионщиков.

Отца виновницы этого переполоха отправили встречать гостей возле местной достопримечательности, гордо именуемой монументом — странной скульптуры, изображавшей воина-освободителя с мощным торсом и непропорционально короткими ногами. Автором памятника был варпет Ованес — их односельчанин и, к тому же, родственник по какой-то линии — ваятель-самоучка, специализировавшийся на гравировке надгробных портретов.

Давным-давно самонадеянный, тогда ещё не варпет, а простой парень Ово, вырубил этот «шедевр». Было торжественное открытие с традиционным духовым оркестром, который не попадал в ноты, и перерезанием красной ленточки. После Ованес много раз просил председателя сельсовета демонтировать памятник. Но тот ни в какую. Потому что, согласно смете, было потрачено столько-то рублей на покупку и транспортировку камня артикула такого-то и выплачен гонорар мастеру О. Хачатряну в размере «сам знаешь, сколько мы тебе тогда заплатили». «Кроме того, памятники сносить — не наш метод!»

Молодой отец переводил взгляд с Монумента на дорогу, нервно выкуривал одну папиросу за другой. Наконец, когда терпение встречающей стороны было исчерпано, вдали показался серебристый внедорожник. Он ехал по пыльной дороге, объезжая кочки и выбоины. Щурясь от яркого солнца и козырьком приставив ладонь ко лбу, молодой человек разглядел на капоте автомобиля логотип местной телекомпании.

Сам процесс съемки занял от силы полчаса. Труднее всего было уговорить крошку поплакать на камеру. Она упорно не хотела открывать рот. Быстрее всех сориентировалась бабушка. Она исподтишка больно ущипнула внучку за попу. Бавакан удивлённо заморгала, выпятила нижнюю губу, и, наконец, разразилась таким обиженным криком, что сердце зашлось даже у видавшего виды оператора.

Потом режиссер — молодящаяся дама с роскошными формами, в узкой кожаной юбке, которая угрожала лопнуть от любого неосторожного движения — выбрала выгодные ракурсы для интервью с членами семьи. Корреспондент, женщина без возраста, быстренько задала свои вопросы. И всё!

— А теперь, дорогие гости, прошу к столу, — пригласила телевизионщиков на веранду хозяйка.

Их было всего трое. Но, вероятно, долгая дорога и свежий воздух разбудили в гостях такой зверский аппетит, что радушная хозяйка заволновалась: хватит ли барашка или принести из закромов ещё и домашней кавурмы*. Хозяин подливал в стаканы крепчайший самогон и с удивлением наблюдал, как разгоряченная дама-режиссер, не морщась, опрокидывает в себя огненную воду. Беседа за столом приобретала всё более непринужденный характер, но о холодильнике почему-то так никто и не обмолвился.

Наконец затемно гости стали собираться в дорогу. «Вот сейчас, точно, скажут», — подумал хозяин. Но съёмочная группа, включая водителя-оператора, садилась в машину в изрядном подпитии. И опять ни слова про холодильник.

— А когда репортаж-то смотреть? — всполошилась бабушка.

— В вечерних новостях, — еле ворочая языком, ответила режиссер. Натужно фыркнув, внедорожник скрылся в клубах пыли.

Почти неделю все семейство, включая маленькую героиню, усаживалось перед телевизором, ожидая увидеть себя на экране. Но, вероятно, информация о посевных, о граде, накрывшем соседний район, была более актуальной.

«Обманули!» — добавив смачное ругательство, высказался, наконец, Вараздат. Не шёл у него из головы «зажиленный» холодильник.

И в тот самый день, когда он перестал надеяться, и с первыми звуками заставки вечерних новостей демонстративно вышел из комнаты, намереваясь во дворе отбить косу для завтрашнего сенокоса, супруга выскочила за ним: «Скорей иди домой, нас показывать будут!» Он пробормотал что-то нечленораздельное, но вернулся.

— А теперь наша постоянная рубрика «Очевидное-невероятное», — возвестила ведущая хорошо поставленным голосом.

Дальше пошли кадры знакомой дороги, ведущей к их селу. А вот и их двор. Но жулики-телевизионщики получасовую съёмку сжали до одной минуты. Они показали только ревущую Бавакан. И то без звука. Наверное, чтобы не травмировать зрителей. Было, вообще, непонятно о ком репортаж.

После такого провального эфира дед окончательно разочаровался во внучке, утратил веру в человечество и для поддержания душевного здоровья удвоил дозу утреннего тутового эликсира.

*кавурма — тушёное мясо