1992 год. Мне 40 лет. Я уже живу на Кубани. Все мои неприятности и переживания, связанные с Уралом, остались в прошлом и уже почти забыты. Началась жизнь с чистого листа. Новая среда обитания, новая работа, новые люди с их культурой и бытом. И новая любовь. Которая свалилась на меня, как снег на голову. Когда казалось, что жизнь кончилась, молодость прошла, и мне осталось только тихо ползти к старости, вдруг этот водоворот страстей! Лавина чувств, мечты и их воплощение в жизни. Боже, неужели такое возможно? Так бывает?

Я тогда не ходила, а летала. Мужчины, которые попадались на пути, обалдевали от моей летящей походки, с ума сходили от моего сияющего взгляда и улыбки. Если к этому прибавить и ещё очень удачные, природой подаренные формы, яркие наряды, высокие каблучки, то получится самый настоящий образ счастливой женщины. Мне передавали подруги разговоры мужчин за моей спиной:

– Эта женщина может иметь всё, чего захочет! Она достойна самого лучшего!..

А мой избранник, если и догадывался, какое сокровище ему досталось, то внешне никак это не проявлял. А «сокровищу» это было и не нужно. Я дарила себя бескорыстно и самозабвенно.

Тогда я работала в школе. И в отношениях с коллегами иногда возникали сложности. Когда меня особенно доставали критикой или сплетнями, я успокаивала себя: «Не бери в голову! У тебя есть то, чего никогда у них не будет! Это – тонкая талия, успех у мужчин и золотой характер!»

Однажды один мой поклонник меня спросил: «Ты не пишешь стихи?» И очень удивился, что не пишу. По его мнению, я вся состояла из стихов, дышала ими и излучала. Что странно, он мне это сказал за два месяца до того, как ЭТО началось! Он почувствовал! Он был предтечей!

Помню ясный солнечный октябрьский день. Мои окна выходят на большой пустырь. И за ним, за лёгкой дымкой тумана в лучах уходящего солнца золотом горят деревья на горизонте. Ещё небо ярко-голубое, но уже чувствуется осенняя прохлада. И красота такая! С налётом лёгкой печали. Я перед окном глажу бельё, и в голове вертится:

«Уложив небеса в позолоту,
Дремлет осень на пене тумана»…

Эта фраза неотступно звучит в голове и не даёт мне покоя. В этот период у нас в квартире останавливался мамин хороший знакомый, Виталий – музыкант и исполнитель авторских песен, увлечённый и очень интересный человек. Я – к нему с этой фразой, мол, что это такое?

– Это, мать, начало стихотворения, - ответил он. – Дерзай!

Он ушёл спать, а для меня начался кошмар! В голове, как несмазанные шестерёнки, надсадно скрипя, вращались мысли. И в результате неимоверных усилий я выдала на гора первый в своей жизни стишок:

Уложив небеса в позолоту,
Дремлет осень на пене тумана.
Снова листьев и птиц перелёты,
Свежесть утра и запах дурмана
Будоражат, волнуют, манят…
Журавли одиноко звенят
На подёрнутой ряской трясине,
Отправляясь в далёкий полёт.
ОзерОк в ярко-дымчатой сини
Прикоснуться рукою зовёт.

С этим творением я побежала к Виталию, разбудила его и показала своё творение.

– Что такое «озерок»? – спросил он меня

А я даже не сообразила, что надо было сказать «озерко»! Я так устала, будто разгружала вагон с цементом!..

А потом со мной стали происходить странные метаморфозы. Я из «модницы-красавицы» вдруг превратилась в собственную тень. Я ходила по дому в мятом халате с ручкой за ухом и блокнотом в кармане. Глубоким взглядом, погружённым в потусторонний, внутренний мир пугала друзей и знакомых, которые приходили ко мне. Они сами проходили на кухню, пили чай, что-то делали, о чём-то говорили… Меня с ними не было. Нет, я была рядом, но не с ними.

– Мы её потеряли… – говорили друзья.

Ночами у моей кровати стоял стул, на котором лежал лист бумаги и ручка. Я просыпалась от какой-то мысли, фразы, рифмы и, не вставая, не открывая глаз, наощупь записывала сикось-накось очередное откровение. А наутро с трудом разбирала каракули, накаляканные ночью. Встать, зажечь свет, чтобы записать нормально – означает потерять, забыть. Я на автомате ходила на работу, внешне вроде бы была нормальной, но уже жила двойной жизнью.

Однажды, когда я коллеге, учительнице истории, прочитала свой очередной опус, она не поверила:

– Это ты, что ли, написала? Сама? Врёшь!

А меня уже было не остановить.

– Что с вами случилось, Ольга Николаевна?.. – спрашивал меня мой любимый мужчина, когда я ему читала свои стихи. И я не знала, что ему ответить. Но вдруг почувствовала, что могу писать обо всём на свете! На любую тему. Что у меня получается.

Первые мои стихи были откровенно эротического содержания. Я этим жила тогда. И любовь моя была похожа на бурную горную речку с порогами и перекатами. «Оказывается, и об ЭТОМ могу писать!» – удивлялась я тогда. И от гордости чуть не лопалась: я пишу стихи! Я – Поэт!..

Это потом пришло осознание своей роли в этом процессе: я – лишь инструмент для выражения чего-то неведомого и большого, что не охватить моим разумом. Это моя душа, которая способна летать и
перемещаться в пространстве, это огромное информационное поле, в котором как в бульоне, варится всё человечество, это мой многовековой опыт предыдущих воплощений и опыт, полученный в текущей моей жизни, – любовь, беды, радость, впечатления…

Моя подруга, Любочка Сирота, прекрасный поэт и тонкий деликатный критик, удивлялась, что я стала сразу писать хорошие стихи. Что периода ученичества у меня как бы не было. Возможно, причина в моём музыкальном образовании, в любви к чтению, в том, что я воспитана на хорошей русской литературе и классической музыке. А может, просто потому, что начала писать поздно, и на раскачку, решили на Небесах, у меня времени уже не оставалось. Плод незаметно зрел – и вдруг явился, как говорится, во всей своей красе!.. Удивительно… Как-то сразу и сами собой поменялись приоритеты, произошло замещение внешнего на внутреннее, оболочки на содержание. Изменение, определяющее моё счастливое существование в третьем возрасте. И теперь одно желание: лишь бы это не кончалось!