Начало девятого класса, осень 1977-го. Мы ещё не раскачались учиться, как-то не очень хотелось.
Не знаю теперь, кому первому (точнее, первой) пришла гениальная идея свалить с двух уроков труда (они всегда были спаренные). Не то чтобы я очень хотела на этот труд. У меня с ним вовсе дружбы не было, и училка (в народе Марья-рукодельница) прекрасно это чувствовала. Так что «любовь» у нас с ней была взаимная. Но дело ж не в этом!
Я ж комсорг! Краса и гордость, претендентка на медаль... ну вы поняли. Совесть ходячая, типа того.
Какое-то время эта совесть пыталась контролировать ситуацию. Получалось плохо. Все уговоры, объяснения, как нам влетит, были что горох об стену. Почему-то Марья-рукодельница всем казалась страшнее. Ну наивные же!
В итоге, поняв, что отговорить девчонок не удастся, я, конечно же, пошла со всеми. Я хоть и комсорг, совесть и всё остальное, но предателем не была никогда. Так уж родители воспитали.
Куда же нам было податься, как не в любимый наш кинотеатр «Отрадный»...
Находясь примерно в 300 метрах от двух окрестных школ, он был местом наших бесконечных лекториев, праздничных мероприятий, ну и, конечно же, просто кинотеатром. Десятка полтора наглющих пигалиц взяли билеты на только что вышедший в прокат в СССР крутой японский детектив «Опасная погоня». Честно должна сказать, даже и сейчас этот фильм кажется мне вполне достойным. А уж тогда!
Оклеветанный Мориока, бежавший из-под стражи, в одиночку героически ведёт собственное расследование. Чего только не происходит! Убийства, подставы, погони, любовь... Полный комплект. И вот, когда герой, впервые севший за штурвал самолёта, каким-то образом летит, уходит от преследования профессиональных лётчиков, вдруг слышит в наушниках от диспетчера: «Мориока! Впереди гора!» и умудряется эту гору обогнуть... мы видим, что пора возвращаться в школу. Потому что труд трудом, а физику пропускать — себе дороже. Надежда Максимовна — это не Марья, мало не покажется никому.
Вызвав недовольное шипение зрителей, выбираемся из рядов и бредём в школу.
А там!
Всё, что я предрекала своим однокашницам, был детский лепет по сравнению с тем тарарамом, который разразился на самом деле.
Классная верещала на грани ультразвука. Все стояли, как понурые овцы, молча.
И тут она повернулась ко мне.
— Деримова!!! — кажется, зазвенели стёкла, — а ты, ты что себе думала?! Комсорг!
«Да, да, знаем. Комсорг. Комсомолка, активистка... и далее по тексту»
Дождавшись маленькой паузы, пытаюсь вставить:
— Я пыталась всех отговорить. Кого угодно спросите.
— А сама почему пошла?!
Поднимаю на неё глаза. Неужели и правда не понимает, почему?
— Я поняла, что отговорить не получится. И пошла с классом. Я не предатель.
Тогда я не понимала причину злобы на её лице. Теперь понимаю. Видимо, в этот момент она кое-что про меня поняла. Что я не буду сексоткой. Не стану, как несколько человек в классе (это мы точно знали), докладывать ей, кто что сказал...

Той осенью, 1 сентября 1977 года, соединили наши два класса, мой и Вовкин. Мы и сами не поняли, как началась наша сумасшедшая любовь. И когда мы начали ходить вместе в кино, одним из первых фильмов посмотрели «Опасную погоню». Очень хотелось. Особенно мне! Ведь добрую половину посмотрела, и очень хотелось дальше!
Естественно, Мориока доказал свою невиновность, и все злодеи поплатились, как им и положено. Но почему-то оказалось, что нас это уже не так сильно волновало. Приоритеты поменялись. Гораздо важнее было держаться за ручки и обниматься в последнем ряду...