— Воронина, сколько можно? Выйдете вон из класса, и жду вас завтра в школу с отцом!

Женька, давясь смехом, вытирая слёзы рукавом, скидывает в портфель учебник, тетрадь и ручку. Она так и не смогла остановиться и, прыская, давясь очередной волной смеха, выбежала из класса. Влад вышел за ней:

— Подожди, сумасшедшая! Куда собралась?
— На Кудыкину гору! Тебе-то что? Женька моментально стала в позу. Её карие глаза, казалось, вспыхивали искрами короткого замыкания.
— Ничего. Галина Львовна отправила тебя проводить. Вдруг заблудишься.
— Сам не заблудись. В двух юбках.

Влад остановился:

— Жень, не верь никому.
— А я и не верю. Сама всё вижу. Ты будто здесь и будто тебя нет. Пока, Влад.

Женька развернулась, и высоко раскачивая портфель, пошла к лестнице. В глазах теснились слёзы, которые она едва сдерживала. Где-то же есть платочек… Надо быстро оторваться от Влада. «Сегодня не мой день» — подумала Женька, «немой»! Она легко преодолела два пролёта и завернула в раздевалку. Красный плащ висел на месте. Нацепив серую беретку, Женька оглянулась, повинуясь какому-то шестому чувству. Влад стоял рядом:

— Пошли вместе. Я тебе всё расскажу.

Молчание затянулось. Женька не прерывала установившуюся тишину, в тайне надеясь услышать любую правду. Но Влад молчал.

— Всё, Влад, давай выкладывай. Женька остановилась в сквере, возле скамейки, поставив на неё портфель и сплетая руки перед собой. — Я не хочу больше ходить кругами по твоему нескончаемому лабиринту.

— Ты помнишь месяц назад в газете статью про подростков, совершивших подкоп под хранилище сбербанка, — Влад говорил, избегая смотреть ей в глаза. — Нас собралось трое. Но на суде оказались только двое. Меня вытащили родаки. Я тебе ничего не говорил. Не хотел впутывать. А Тося — прикрытие. Мама думала, Тося подтягивает меня по математике.
— Что?.. Женька не могла проглотить такой большой кусок правды. Ей казалось, он застрял в горле и не даёт дышать.
— Помнишь, ты воображала как звучит Домский орган? Я мечтал о Риге, о нас с тобой. А тут пацаны предложили… В общем, я попался на собственную мечту, как глупая рыба на крючок.
— Ты совсем с головой не дружишь или у тебя в голове дрозды несутся? — Женька опустила руки, но они застыли немым вопросом. — И что теперь?
— Отец сказал, в июне, сразу после выпускного я иду в армию. Он уже договорился со своим знакомым. Меня заберут в десантники.
— Мы же хотели поступать вместе. Влад, что ты за человек?
— Всё уже решено, — Влад потянулся к Женьке. — Дождись меня.
— Ты по-любому всё испортишь. Пошли лучше на наше место.

Влад подхватил Женькин портфель, и они пошли к реке, стараясь по пути не наступать на трещинки в асфальте.

Вечером Женька объяснялась с отцом, вернувшимся с работы:

— Пап, ну это так смешно. Я не могла остановиться. Влад сочинял эпиграммы на учителей.
— Т-тто есть ты считаешь, я д-должен из-за Влада идти в-выслушивать Г-галину Львовну?
— Пап… Женька замялась. — Напиши записку, будто ты со мной поговорил. Я передам.

Эта идея, похоже, понравилась обоим. Женька улыбнулась своей лисьей улыбкой и прильнула к отцу.

— Х-хорошо, но чтобы я в п-последний раз слышал, что т-тты срываешь уроки. Отец поправил пиджак, словно пытаясь дать отдых плечам. Он всегда так делал когда нервничал:

— П-принеси-ка мне сюда кофейку… б-ббумагу и ручку. Отец ослабил петлю галстука. Он не любил разного рода разборки, особенно с особами женского рода.

«Женька растёт слишком своенравной, от неё не знаешь что ожидать. Не трогай её» — Женька слышит приглушённый голос отца. Голос мачехи не слышен. Женька в ту минуту задумалась, будто посмотрела на себя со стороны. Так вот значит, какая я.

Через год Влад попадёт в госпиталь с переломом позвоночника. Его будет выхаживать молоденькая медсестричка. Из армии его комиссуют. Больше дороги Влада и Женьки не пересекутся.
Детство Женьки закончилось.