2015 г.

Без стыда

Зигмунд Фрейд заметил: первый признак надвигающегося слабоумия — потеря стыда. Тезисом Фрейда вооружились черные мастера массовых информационных технологий. Европа охвачена бесстыдством, как невидимой чумой. Это бросается в глаза у неофитов, только недавно приобщившихся к «европейским ценностям».

Естественная стыдливость выскабливается из человека в результате психоинформационной обработки. Освобожденные человеки голышом штурмуют магазины в расчете на бесплатный комплект одежды. Юные девчонки, раскрасив тела в цвета флага, приветствуют иностранных гостей — пляшут голые, с венками на головах и с буханками хлеба на вышитых рушниках. И так далее, и тому подобное. Тенденции разрастаются, обрастают законами и инструкциями, лоббируются в высших законодательных органах большинства государств современного мира, который мы привыкли считать цивилизованным. И тем не менее, именно цивилизованный мир занимается сегодня работорговлей, закреплённой законами о семейном насилии, суррогатном материнстве, правом на умерщвление нерождённых детей и усилиями ювенальной юстиции. Все эти взаимообусловленные процессы увязаны друг с другом в жутком механизме, отменяющем стыд. Мораль старого образца не работает там, где замешаны большие деньги. На смену старой морали приходит «культура отмены». Отмены всего: здравого смысла, стыда, права на защиту собственного мировоззрения, взгляда на воспитание, на отношение к семейным традициям.

В школах детей учат мастурбировать, на странных «семинарах по психологии» дрессируют человеческую совесть, отучая стыдиться пороков. Это называется «принять себя таким, каков ты есть». Чтобы потеря памяти и удаление совести завершились успешно, рекомендуется не просто мириться с пороком в себе, но и демонстрировать уродство окружающим без стеснения. Демонстрация давно превратилась в шоу, в наглую рекламу. «Будь уродливым, как я!» Гей-парады — частный пример, всего лишь элемент карнавального мироощущения, охватывающего целые страны, как эстетическая паранойя, которая пронизывает частную и публичную жизнь, захлёстывает литературу, искусство, политику, законотворчество.

Запреты сняты. Жалкая попытка остаться человеком вызывает иронию у «прогрессивных» человеческих особей. Людей лишают стыда насильно, и потеря ума происходит естественным образом. Вместе с разумом упраздняются милосердие, сострадание, целомудрие, стеснительность, любознательность, благородство и прочие человеческие предрассудки.

Человечество стремительно глупеет, с удовольствием демонстрируя жуткую многогранность умственной деградации.
Хочется закрыть за собой дверь, выключить все, что связывает тебя с жизнью по ту сторону стены. На мир смотреть не хочется. Ни видеть, ни слышать, ни читать отовсюду лезущего в человеческую жизнь скотства и бесстыдства. Вменяемые люди добровольно и незаметно теряют зрение и слух, способность говорить. Как будто слепота, глухота и молчание спасут мир, неотвратимо сходящий с ума.

На наших глазах происходит становление «дивного нового мира», рационального «нового мирового порядка». Рождение «идеального будущего», где жители Земли рискуют превратиться в скопище похотливых, бессовестных дегенератов — в человекообразный планктон, годный, чтобы удобрять собой землю, обслуживать социум, и — для нужд трансплантации.

Мы еще дышим — но только потому, что некоторые из нас пытаются противостоять, защищаются и мешают прагматичным сценаристам Апокалипсиса организовать бесперебойную и быструю утилизацию гигантской человеческой биомассы повсеместно.

Люди нужны нелюдям такими: скопище бездумных сорняков, полчища говорящей саранчи, чья речь бессвязна и пуста, слова мертвы, а имена уподоблены порядковому номеру в океане поголовья.

Таких не будет жалко истреблять. И жалеть таких будет скоро некому.

П. Фрагорийский
Блокнот Птицелова
Моя маленькая война