Февраль, вороны на мостах
к утру накаркали метели.
Зима лютует: Аз воздам!
И новый снег по-братски делит.

Затвором щёлкает сюжет,
шаги считает мостовая,
и гаснут фонари, уже
до низких звёзд не доставая.

Бренчит простуженный трамвай,
трясёт матрёшек-пассажиров.
Какая, бог с тобой, трава,
здесь даже маслу не до жиру.

Из окон выпадает всё,
что прежде Хармсу не сгодилось,
пока священник чушь несёт
и подсыпает дурь в кадило.

Кадит, кадит, но сладкий дым
противен, словно сахар жжёный.
Мужья сбежали от беды,
их жёны – пушки заряжёны.

А дети в зиму влюблены,
снежинки ловят в рукавички.
Уже обещаны блины,
уже накормлены синички.

Кружит над городом пурга,
крадёт несмелый свет весенний.
И каждый день – как день сурка
взамен прощёных воскресений.