Им так и покажется это – свершившимся бредом:
взрывается Солнце, срывая с Земли покрывало;
Европа, истаяв, вплывает в Техас арабеской –
в смесь Босха и Линча, и далее,— в космоса пекло…
Секунда становится годом, а год — километром,
и Борхес вращается в звёздах вокруг фолиантов,
а кучка счастливцев, что шествуют бункером где-то,
читают со счётчиков разных цифирные мантры.
Слова повисают, — нет меры ни звуку, ни духу,
и смерть — это то, что без времени не существует,
а смысл путешествия ясен: привет от изгоев —
каким-нибудь сущностям света, да милости ради.
Набобы собрались здесь вместе, считая рентгены,
что в годы пред взрывом летели на Землю всё больше,
таки угадав, но не стали ни Ноем в биг-бенде,
ни теми, кто панику сеют по толпам отставшим…
Вблизи, пока рядом, в парсеке от их «колыбели»,
они были всюду, всегда, и где быть невозможно,
вращая народы вокруг эталонов и целей,
на деле — кидая им в миски и хлеба и зрелищ….
Сначала сверкнула из неба лиловая вспышка,
затем солнце сжалось и будто потухло на время,
а дальше — сгорела у Дома и та половина,
что грелась изнеженной кожей у чёрта в подмышке.
Не стало и тени, последняя мысль человека
всплакнула по вечности бывшей зелёной планеты;
Луна же, проснувшись, воздав всем героям сражений,
вонзилась в Манхэттен, задев и Москву, рикошетом…
И Мать разродилась: распалась на пар и кусочки,
на лаву, на боль, на прощальную песнь Д.Н.К…
и чиркают всуе из прошлого мёрзлые точки,
одна из них, может… но нет же, не может…тоска!
А пристань бегущих? не спасшихся, свора безумцев –
жрецы тайных обществ, погонщики сонма овец?
ваш будущий бункер давно уже Богом покинут, —
а я вам, жирующим, выдумал, — взрыв и конец.

----------------------