Есть в мире синьориты-недотроги,
Которых я ещё не целовал...
Ах, боже мой, опастность на пороге —
Труби в трубу, мой верный Буцефал,
Ведь ныне по Ламанче слухи вьются:
Сентаво обронили в гущу трав.
Его нашли. Купили чашки, блюдца
И самовар (на тысячу сентав.
Коррупция! Ау, карабине́ры…
А, впрочем, ну их… Сами хороши!)
Мне дал Господь резиновые нервы
И медное забрало для души.
Так что же, в путь. Эй, Пансо! Пансы нету...
И Буцефал сегодня не при мне…
Я сам, один, спасу вас за монету.
Ах, нет… Спасу бесплатно. Без монет!
Фонарь и сабля. Храбрость и надежда.
(Но Панса был бы лучше фонаря...)
Злодей, явись, и я тебе отрежу
Что на плечах приделано зазря!
Кричу: «Ха-ха!», а ветер треплет кудри.
В луну смотрюсь как в зеркало: хорош!
Враг помер сам и поступает мудро,
Иначе бы пропал он ни за грош,
А синьорита падает в объятья,
Под звуки торжествующих фанфар.
(Но падает не мне, не стану врать я —
Кто дон Мosquito пламенной Volar?)