А огонь был и ярок и звонок.
От него удалось спасти,
Средь немногих парней и девчонок,
Мальчугана лет десяти.

Ученик четвёртого класса.
Руки, ноги сожгло у мальца,
И сплошная кровавая масса
Багровела на месте лица.

В том огне умирали дети,
И хоть слышалось всюду: "Беда!" -
Из виновных никто не ответил
За трагедию эту тогда.

Время, время... судья и лекарь.
Время - гнева и памяти вор,
Свой диагноз системе: "калека" -
Выносило, как приговор.

Неспеша покрывались пылью
Пепелища и блики огней,
Как травой обрастали былью
Имена тех весенних дней.

Жгла Земля свои вечные мили,
Шла страна, как и прежде, "вперёд".
Успокоились все, позабыли...
Так казалось и мнилось.
Но вот

В подворотне забвенья, где глухо,
Где так тихо, темно и легко,
Вновь пустилась плясать "старуха",
Не жалея своих каблуков:

Словно жуткой требуя дани,
Взвились жаркие руки огней -
Запылали дома и бани,
Кем-то запертые извне.

В них горели те, что когда-то,
Загубив, искалечив, смогли
Избежать справедливой расплаты,
Что ушли от тюрьмы и петли.

И повсюду вестником смерти,
Неизбежности злого конца,
Был листок в самодельном конверте,
А на нём - человек без лица.