Глядит исподлобья слепой Гомер:
— Вернулся, воитель Троевый?
Тебе бы пожизненно гнить в тюрьме
За то, что коня построили —
Пустили лес корабельного качества
На пустое чудачество…

Отвечает герой, шлемом блестя:
— Случайно тот конь и вышел-то.
А ты, слепец, не увидел пустяк,
Нитками белыми вышитый —
Построили са-мо-лёт мы,
Да не явились лоцманы,
Да Зевс — Афина его раздери —
Напутал с воздушными массами.
«Пустое чудачество»? Там внутри
Пилот сидел экстраклассовый.

Гомер приоткрыл глаз.
Закрыл его снова.
— Трепло!
Последний пилот — Дедал — ушёл за калинов мост.
Он говорил: «В небесах слишком тепло.
Дерево плавится, словно пчелиный воск,
Люди — горят огнём.
Са-мо-лёт, говоришь? И даже пилот в нём?

А пилот-то сидел. Трубку курил. Ждал.
Второго пилота. Ночи. Попутного ветра.
Он помнил, как падал с неба Дедал
Метр за метром,
Отражаясь кометой в глазах случайных зевак.
Дурак. Забыл залить бензобак.
Пилот и теперь сидит — ждёт.
Не знает, что он давно завершил войну.
Солнце его жжёт
А ночью холод ползает по нему,
Но над невзгодами громко хохочет
Октавиан Август — лучший китайский лётчик.