… а знаешь ли, мама, как странно и страшно
не спать каждой чертовой полночью, каждой –
в объятиях душного старого плюша
вздыхать и ворочаться, мама, и слушать
о тех, кто сегодня не здесь и не с нами.
Расходится память речными кругами
из центра меня /маячок – сигарета/
и дальше, и дальше - за окнами где-то
растает, расплещется, как не бывало.
Но как же бессонных тех полночей мало,
чтоб всех, кем когда-то был прежде обижен
понять и, прощая, родней стать и ближе
и сестрам, и братьям по сердцу и слову.
И снова не спать, и ворочаться снова,
и знать: все напрасно, но верить упрямо –
а вдруг…

Не смогу.
Научи меня, мама.