Нет на мне смуты питерских луж
и московской заносчивой пыли.
Я вернулся в сибирскую глушь,
здесь меня от Европы отмыли
ниагары таёжных дождей.
Словно эхо девятого вала
растворилось в небесной воде
эсперанто столичных вокзалов.
Унывать перестала душа
и брататься с тоскою безмерной.
Как набат, отзвенели в ушах
до искры воспалённые нервы.
Мне теперь милость елей нужна
и берёз круговая порука,
да чтоб в поле влекла тишина –
золотое пристанище звука.