Когда весь мир сошёл с орбиты,
в обрушившейся белизне
мне не давал летящий снег
увидеть силуэт размытый:
он был так тонок, невесом
в сбивающем потоке плотном.
Я падал вверх, к знакомым окнам,
сквозь снег, летящий мне в лицо,
не мог дышать в бреду кессонном,
в готовности поверить снам...

И всё не мог его догнать:
нас разделяла невесомость,
а окна отводили взгляд
и занавешивали лица,
и белый сумрак с неба лился,
и в небо падала земля,
цвели сигнальными огнями
сквозь снегопады фонари,
и свет снежинками искрил,
меня и землю обгоняя...
Но мир от снега занемел -
вернулся греться на орбиту:
бредёт вперёд и всё забыто.

А я остался в той зиме.