Оля проснулась, когда родители уже ушли на работу. Занятия в школе во вторую смену, уроки с вечера готовы. Девочка вышла в сад, подставила лицо солнцу и вскинула вверх руки, раскрываясь тёплым лучам. Сердце забилось радостно без всякой причины, просто наступил хороший день. Солнце блуждало по зелёной листве и согревало сочные вишни. Она набрала полную чашку и вернулась в дом.

Открыв шкаф, Оля достала своё лучшее платье и новые белые туфельки, нарядилась, крутанулась перед зеркалом и пошла в зал. Она представила, что выходит на сцену и с улыбкой поклонилась воображаемой публике. Подойдя к пианино, села на вертящийся стульчик и открыла крышку.

Её тонкие пальчики побежали по клавишам – раздались задорные звуки итальянской польки. Она играла с удовольствием, радуясь, что ей дается сложное произведение, играла в быстром темпе ещё разгоняясь, но пальцы успевали и вот последние звуки завершили мелодию.

Девочка представила бурные аплодисменты, чувствуя себя в этот момент настоящей артисткой, звездой. Все у неё впереди – концерты, поклонение публики, овации, цветы…

***
– Оля, послушай, дочка. У нас сейчас напряжённо с деньгами. Нам, пожалуй, придётся отказаться от уроков музыки. Но ты можешь заниматься сама. Ведь ты столько нот выписала, а сколько есть переписанных от руки. Играй дома. Мы будем слушать. Ты ведь уже научилась.

Оля посмотрела в грустные глаза матери и ей стало её жаль. Конечно, ей нелегко – две дочери, болеет бабушка. Работа, дом, сад, огород. Её помощь матери по дому показалась девочке совсем незначительной. За своими увлечениями, Оля не всегда догадывалась, что нужно было бы сделать, пока мама на работе.

***
Перед лекцией в аудитории было шумно. Две сидящие рядом студентки Инна и Света рассматривали программу концерта в филармонии. Оля услышала разговор:

– Я ведь окончила музыкальную школу и пела в хоре. Была и солисткой, – живо рассказывала Инна. – Жаль, не могу совмещать эти занятия с учебой. Отец настоял, чтобы я пошла в технический вуз.

Неслышными шагами вошёл лектор. Он разложил на столе листки и графики. Стало тихо.

– Пока я не забыл, меня попросили передать – студентка Петрова, после лекции зайдите к декану.

Услышав свою фамилию, Оля разволновалась. Содержание лекции с трудом доходило до нее, она перебирала свои возможные оплошности – нет, не опаздывала, не пропускала дежурства, нет долгов в библиотеке, нет хвостов. Что же случилось?

***
Декан встретил Олю улыбаясь.

– До меня дошли слухи, что вы хорошо играете на фортепиано. У нас скоро концерт, и я узнал, что на архитектурном факультете будет музыкальный номер. Поддержите, пожалуйста, наш строительный. Мы ведь должны, обязаны занять первое место!

– Но почему я? У нас на потоке есть почти профессионал! Закончила музыкальную школу, хорошо поёт. Это Инна Аврутина.

Декан внимательно посмотрел на Олю и попросил секретаря вызвать Инну.

Аврутина вскоре пришла.

– Добрый день! Вы же знаете, что у нас готовится концерт? Прошу вас сыграть на пианино.

– Я не могу, – ответила Инна. – Я даже нот не знаю.

– Но как же так? Может быть, вы что-то путаете? – спросил декан, глядя на растерянную Олю.

– Как она так может? – думала девушка, заливаясь румянцем. – Почему так врёт, абсолютно не стесняясь этого?

– Вы свободны, студентка Аврутина, идите на лекцию, – строго сказал декан.

– Ну что ж. Вы теперь наша надежда, – обратился декан к Оле. – Я вам дам ключи от кабинета, где есть пианино. Готовьтесь к концерту. Вы можете играть по нотам.

– Нет, что вы. По нотам как-то неловко. Подумают, что я не подготовилась.

И она уверенно заявила:

– Я могу без нот.

***
В центре комнаты стояло чёрное пианино. Девушка раскрыла ноты и заиграла вальс Шостаковича. В нескольких местах она сбивалась, но через два часа уже уверенно играла наизусть. Ведь она знала вальс раньше, нужно было только вспомнить. Раньше Оля часто играла, не глядя на клавиатуру, так лучше слышала музыку. И сейчас закрыла глаза, представила большой бал, девушек в пышных платьях, кавалеров во фраках и как она выходит на сцену, уверенно держится, будто настоящая артистка.

***
Оля стояла за кулисами, где взволнованные студенты репетировали стихи, песни, танцы, юморески. Они и те, что уже выступили и раскрасневшимися возвращались за кулисы, представляли собой пёструю толпу, напоминавшую массовку фильма. Словно разноцветные волны, Олю захлестывали вибрации волнений, радости, облегчения, передающееся от студентов. Страх перед зрительным залом нарастал, и она уже боялась той минуты, когда ей нужно будет выйти к зрителям.

Когда конферансье объявил её номер, Оле показалось, что она услышала раскат грома. Она вышла на сцену и увидела переполненный зал. Сердце куда-то покатилось, и Оля с ужасом почувствовала, что забыла мелодию. Зачем же она не взяла ноты! С бьющимся сердцем Оля села за инструмент и опустила руки на клавиши. Вдруг в сознании появились девушки в бальных платьях, они кружились в большом зале. И руки вспомнили вальс! Пальцы побежали по клавишам, зазвучала мелодия, ей вторили аккорды. Она сыграла примерно половину и вдруг поняла, что дальше не помнит. С непонятным самой себе упорством, девушка начала импровизировать и заиграла что-то своё, не совсем в ритме вальса, но постепенно пальцы сами вышли на начальную мелодию, и она уверенно закончила.

Оля встала, посмотрела в зал и вместо зрителей увидела расплывшееся пятно. Ей казалось, что сейчас в неё полетят помидоры, тухлые яйца. Она чувствовала себя преступницей. Но раздались аплодисменты, сначала редкие, а потом всё более дружные.

– Неужели они не поняли? – с содроганием подумала Оля, растерянно глядя на зрителей. – Они не услышали середину?

Наконец она пришла в себя, поклонилась и ушла со сцены. Среди набросанной на столе и уже перевёрнутой одежды девушка стала искать своё пальто. В спешке перед концертом, она оставила деньги в кармане – сейчас их не было.

До общежития было далековато, но пришлось идти пешком. На улице моросил противный осенний дождь. Оля шла мимо мрачных, промокших домов, ярко освещённых окон и плакала. Ей слышался голос Шостаковича:

– Ты изуродовала моё произведение! Как ты могла прикоснуться к нему! Ты недоучка! Ты бездарь! Забудь навсегда о музыке! Ты недостойна касаться клавиш!

Наконец, Оля добралась до общежития, и медленно поднимаясь по лестнице увидела Инну. Та свысока посмотрела на Олю, но в её взгляде читалось удивление и зависть:

– Поздравляю с дебютом! Это ведь твоё первое выступление перед зрителями? Но мне показалось, что в средней части было что-то другое, не вальс, это так? Но звучало красиво!

– Ты же не знаешь нот! И вообще в музыке не разбираешься! Это ведь так? – выпалила Оля и прошла мимо, зацепив доброжелательного знатока музыки мокрым пальто.

Она шла по коридору и чувствовала, что сейчас совсем расплачется.

– Хорошо, что девчонки уехали в горы, – подумала Оля, стараясь идти быстрее, чтобы больше никого не встретить, и почти бегом влетела в свою комнату.

– Там та та там! – оглушили её громкие возгласы

В углу были свалены рюкзаки. Посредине стола стоял торт и большая ваза с яблоками. А на её тумбочке – букет жёлтых нарциссов и маленький, искусно вырезанный из дерева рояль.

– Эв-ва! Мы только что приехали! Привет с заснеженных вершин домбайских гор! Поздравляем с первым выступлением! Теперь нашей комнате есть чем гордиться! Вот послушай, что мы в поезде написали:

– Пусть счастье, удача и успех приходят к тебе, как с гор лавины, неожиданно и часто! Пусть чёрные цвета будут только на клавиатуре – они там нужны!

Девчата наперебой читали свои записи, и Оля почувствовала, что сейчас разрыдается, но подруги повисли на ней, обнимая. Она что-то несвязно отвечала, а в душе, как исчезающий от тёплого весеннего ветра грязный снег, таяла горечь её самобичевания.