Вторая книга цикла, Начало первой - тут My WebPage

Каждого из героев судьба ведет своим путем, и каждому предстоит встретиться со своими демонами. Запретная любовь, искушение всевластью, отмеченная скверной душа... И все мрачнее тучи на горизонте. Силы Тьмы готовы ворваться в мир, но благой дар пробуждается в Ларе. Сможет ли она, хрупкая и нежная, противостоять Старым богам?

Иллюстрации: Дарья Согрина-Друк, Анна Миолай, Ольга Морох

Таласса

«Суть Искр связана с четырьмя стихиями, кои есть Вода, Земля, Воздух и Огонь. Одаренному чаще подвластна одна из стихий, реже две, и почти никогда — три. Все четыре в равной мере подвластны лишь Страннику.

Так сложилось, что тем, на чей призыв откликнулась Вода, становятся целителями, ибо вода утешает и врачует, ветер же шепчет избранникам Воздуха и становятся они провидцами; из Огня выходят самые яростные воины, а Земля дает мудрость и возможность менять саму ткань мироздания.

Рождение Искры — благо, однако важно скорее определить природу дара.

Наставникам следует с особым тщанием наблюдать за теми из одаренных, в ком пробудились две стихии. Вода плохо сочетается с Огнем, и тому, в ком силен дар врачевания, никогда не стать воином. И наоборот - сложно пробудить сострадание в душах тех, в ком ярко пылает Огонь. Если же обе стихии присутствуют в равной степени, то это грозит истощением жизненных сил и ранней смертью одаренного.

Сочетание Огня с Воздухом следует рассматривать как не благое, ибо сложно не поддаться искушению и не пойти жечь тех, кто лишь в мыслях носит Тьму, тем самым обратив дар во зло. Но Вода и Воздух усиливают друг друга, и их носители способны вершить чудеса на благо живущих, а сочетание Воздуха и Земли и Огня и Земли дают мудрых правителей и великих воинов...»

Трактат о благой силе


Обитель ордена Пастыря располагалась вне городских стен Талассы, на берегу Роаны. Из окна кареты Лара издали увидела высокий купол храма. Глубоко вздохнув, она сплела пальцы и перевела взгляд на мужа. Лицо Раймона было спокойным, но Лара видела тревогу и смятение, окутывающие его оранжевыми всполохами. Это пугало, казалось: она то ли безумна, то ли отмечена неведомой скверной. Звезда лежала в левом кармане камзола мужа, добавляя синие тона к цвету пламени. И обморочными волнами накатывало чужое — образы, голоса, и хотелось заткнуть уши, чтобы избавиться от неумолчного гомона...

В обитель они отправилась на другой день после соприкосновения с камнем. Лара обрадовалась приглашению магистра Вальена. Ведь в чем искать прибежище, если не в мудрости жрецов? Так было всегда. Но... она вспомнила о сестре Фелисии, и сомнения вновь охватили ее.

- Светлый Франсис, - один из самых благородных душой и мудрых людей, что я знаю, Лара, - муж накрыл ее руки своей. - Его доброта безмерна, вы можете полностью ему довериться.

Он ободряюще улыбнулся. Лара молча кивнула: она видела искренность мужа, но несмотря на его поддержку, в горле стоял ком.

Прихваченная первым заморозком дорога сменилась каменными плитами двора, и карета остановилась. Лакей открыл дверцу, Лара спустилась по ступенькам и огляделась. Храм обители был более массивной, чем таласский, постройки и явно более древний. К нему примыкали два здания, опоясанные галереями с остроконечными арками, и образующие полукруг. Лучи предзимнего солнца посверкивали в высоких витражных окнах и на бронзовых барельефах, покрывающих двери главного входа.

Лара глубоко вдохнула холодный воздух, ощущая удивительное спокойствие, разлитое в кольце стен из розовато-серого камня. Поток образов, давящий на виски, вдруг пригас и отдалился, однако она не перестала видеть эмоции Раймона. Почему же? Она надеялась, что в обители получит ответ на все вопросы.

В паре шагов от них застыл молодой жрец.

- Да благословит Странник всех входящих, - сипловатым от волнения голосом произнес он и поклонился.

- И всех, находящихся под его сенью, - ответил Раймон.

Выпрямившись, жрец взглянул на Лару с таким благоговением, что она поморщилась: кажется, юноша готов встать перед ней на колени, и это ничуть не радовало. Захотелось вернуться... домой. Но где же отныне ее дом? Она выпрямилась и вскинула голову.

- Мое имя Паулин. Светлый Вальен ожидает вас в библиотеке, - все так же сипло продолжил юноша. - Я провожу вас.

Вальен, сидевший за заваленным свитками столом, поднял на вошедших взгляд.

- Мое почтение. Сьер Раймон. Сьера Лара. Присаживайтесь, - он указал на два стула напротив стола.

Лара села и сцепила руки. Она чувствовала что и Раймон в напряжении. И в то же время - симпатию и расположенность со стороны магистра Пастыря.

Догадываясь, что может представлять интерес для Вальена, она начала разговор с провидческих снов, затем рассказала о происшествии с Джулианой Моранда и обряде Очищения. Изумлению Вальена не было предела.

- Печалью полнится сердце, оттого что благой дар приняли за темную одержимость! - воскликнул он, когда Лара закончила рассказ. - Но не печаль, а гнев вызывает то, что магистр Аврелиан не распознал знаки. Ведь это могло многое изменить! Неуж разуверился и он в учении Странника?

- О снах знали лишь родители. Отец не придавал значения, а мама... незадолго до смерти она попросила никому про них не рассказывать. Да и снились они редко. Когда случилось несчастье с Джулианой, город был взбудоражен. Люди боялись... вспоминали, что моя мать была гадалкой, да еще и чужеземкой. Я... боялась тоже. Боялась испытания, боялась, что навлекла беду на подругу. Светлый Аврелиан не верил в мою одержимость и считал, что мои слова и пожар у Моранда — совпадение, - тихо ответила Лара. - И приложил все силы, чтобы убедить в этом Совет и других жрецов. О даре Искр он со мной не говорил... Но мне до сих пор кажется, что это моя вина.

Вальен сокрушенно покачал головой:

- Нет никакой вины. Неразбуженный дар иногда может проявиться вместе с сильными чувствами. Вы предвидели несчастье, а не навлекли его. И то хорошо, что у Аврелиана хватило разумения правильно провести обряд и не причинить вам вреда, сьера Лара.

До сих пор молчавший сьер Раймон негромко проговорил, доставая из кармана камзола бархатный мешочек:

- Полагаю, что я исполнил долг хранителя и реликвия обрела истинного владельца.

Лара прерывисто вздохнула. Камень и притягивал, и пугал повторением головокружительного полета. Вальен, внимательно наблюдающий за ней, негромко сказал:

- Ночь я провел, изучая летописи, где упоминалась Звезда. Это источник, усиливающий дар. К сожалению, сведения скудны, и относятся они к излому Эпохи Тьмы, затем реликвия бесследно пропала, и даже сильнейшие Одаренные не ощущали ее присутствия в мире. Я считаю, что для этого были причины. После того, как Странник покинул нас, Звезда могла бы ввести в искушение многих.

- Целла, в которой я нашел камень, была отделана фосфоритом, - задумчиво проговорил Раймон. - Я удивился — зачем?

- Фосфорит? - вскинул бровь Вальен, - Шкатулка из фосфорита... да. Припоминаю, что одной из летописей об этом говорилось. Чтобы проверить мое предположение, я распоряжусь изготовить футляр, инкрустированный этим минералом, - он вновь обратился к Ларе: - Было ли что-то еще?

Запинаясь, Лара рассказала, как отогнала добьера.

- Заставить врага дрогнуть и попятиться, - муж пристально посмотрел на нее. - Это было бы как нельзя кстати, теперь, когда нависла угроза.

- Еще рано судить о природе дара, сьер Раймон, ведь в отчаянной ситуации каждая из стихий дает защиту своему носителю, - возразил Вальен.

Лара покачала головой, переводя взгляд с одного на другого, и с горечью проговорила:

- Когда на нас напали пираты... я взывала к этим неведомым силам, но... они не откликнулись...

- Я сожалею о тех, что ушел за Передел в тот день и помолюсь об их душах, - опустил веки Вальен. — Однако если бы яростный дар у вас проявился в тот момент, то вряд ли бы вы совладали с ним, и это привело бы к горшим бедам. В Эпоху Тьмы пусть редко, но случалось, что Искры становились орудием зла. Кто-то не выдерживал потерь и страданий, несчастий, поразивших его и его близких, а иные не подозревали о даре, и Тьма коварством захватывала их души. Отчаяние и ненависть, жажда мести пожирают изнутри и делают уязвимыми. Поэтому считаю благом, что вы не смогли использовать дар против пиратов. Что касается добьеров... Я слышал об этих исчадиях Тьмы. Не думаю, что собаки вырвались случайно, - он нахмурился. - Как знать, не была ли опасность больше... чем вам представлялось.

- Мой теньент пришлет людей для охраны дома. Утром мы все обсудили с месьером Эрнаном. Господин Товье тоже подыщет опытных агентов для сопровождения.

- Сопровождения?! - возмутилась Лара.

По лицу Раймона пробежала тень, терпеливо, будто втолковывая непослушному ребенку, он сказал:

- Лара, ваша безопасность теперь дело государственное.

Оранжевые краски его ауры сменились серо-стальными, и холодно кольнуло в груди:

- Вот как? И даже в личных покоях вы приставите ко мне... соглядатая? - Лара не сводила с него гневного взгляда.

Губы мужа на мгновение сжались, но прежде, чем он ответил, вмешался магистр Вальен:

- Скажите, сьера Лара, вам нравится в обители?

Она с благодарностью посмотрела на него:

- Да, Светлый Франсис. Здесь мне... спокойно.

- Сьер Оденар, пока его светлость и вы подбираете достойных людей, полагаю, вашей супруге будет лучше провести несколько седмиц здесь.

- Да! - вырвалось у нее. - Я согласна!

- Лара, о чем вы? Как это возможно? - в голосе мужа было недоумение и прорвавшееся раздражение.

- Раймон, — обернувшись к нему, горячо заговорила Лара, - со вчерашнего дня я живу... как если бы рубище касалось открытой раны. Но здесь... - она запнулась, затем обвела библиотеку рукой: - Я могу дышать.

Помедлив, Раймон наклонил голову:

- Хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы вы страдали.

- Дар не только благо, но и тяжкое бремя, - со вздохом заметил Вальен. - Таласская обитель наряду еще с пятью издревле использовалась для обучения Искр. Помещения здесь защищены и отнюдь не сторожами, хотя жрецы из ордена Воителя не уступят вашим солдатам, сьер Оденар. И как только сьера Лара научится управлять даром, она вернется домой. А если кое-кто удивится благочестию вашей молодой супруги...

- Это всегда можно объяснить тем, что я вынужден покинуть ее, чтобы нести службу на границе, - слабая улыбка тронула губы Раймона. - Светлый Франсис, известили ли уже магистра Дегуа?

Взгляд Вальена стал острым:

- Я извещу его сегодня. Мне потребовалось некоторое время, чтобы все обдумать. Случившееся выбивается из того, к чему мы привыкли. А надежда все еще слишком призрачна.

В ответ Раймон чуть приподнял бровь. Лара тоже удивилась: разве могут быть какие-то тайны между магистрами?

- Уверен, у Светлого Андроника не возникнет необоснованных обид, - спокойно продолжил Вальен. - Я так же попрошу его направить жрецов для усиления охраны. А теперь поговорим о том, что поможет развить ваш дар, сьера Лара.

***

Домой из обители она уже не вернулась. Список вещей, которые ей могли понадобиться, был коротким - шкатулка с гребнями, булавками и прочими мелочами, сорочки, еще одно платье из камлота, меховой зимний плащ. Перед уходом муж поднес ее руку к своим губам:

- Да прибудет с вами милость Странника, Лара. Линье доставит вещи.

Его грусть переливалась светло-зеленым.

- И с вами... Вы едете в Альто-Альби? - Лара не спешила отнимать руку.

- На днях, и до конца месяца Зимних костров. Если вам что-то понадобится, пошлите записку Маниго. И если вы измените решение и пожелаете вернуться домой, прошу, известите меня.

- Благодарю вас, Раймон.

Муж поклонился и, развернувшись, зашагал прочь, а Лара, провожая его взглядом, вздохнула. Первоначальное потрясение прошло, однако до сих пор крайне сложно было воспринять случившееся. Не темная одержимость, не безумие... Искра Странника. Впрочем, впереди испытание. И только тогда все решится.

***

Встреча с магистром Воителей состоялась в тот же день, в кабинете Вальена, и оставила у Лары странное впечатление. Сидя за круглым столом из черного сахрейнского дерева, она поочередно поглядывала то на Вальена, доброжелательно улыбающегося ей, то на Дегуа.



Тот оказался неожиданно молодым для своего сана: лет тридцати, с холодными серыми глазами и жестким худощавым лицом. Поставив локти на стол, он уперся подбородоком в сцепленные пальцы и пристально смотрел на Лару. Ей стало неуютно. Что бы ни говорил Вальен, но раздражение и досада обуревали Дегуа, и эти чувства были настолько сильны, что Лара против своей воли ощущала их. Однако держался он с безупречной учтивостью и без колебаний согласился выделить жрецов для охраны. Лара большей частью молчала или односложно отвечала на задаваемые им вопросы. Как она и опасалась, больше всего Дегуа интересовало случившееся с Джулианой. Увы, Лара не могла внятно объяснить, что же чувствовала и видела в тот миг. Вальен пришел ей на выручку и перевел разговор на другую тему.

«Месьер Эрнан не желает придавать огласке, что нашлась Искра, по крайней мере — сейчас, пока дар еще не раскрылся в полной силе. Если проведает Лодо Галейский, сьере Ларе может угрожать опасность», - пояснил он.

«Надеюсь, вы не ошиблись и не приняли грезы за явь, светлый Франсис, - сухо отозвался Дегуа, вставая. - Мое почтение, сьера Лара».

Она отметила, что Вальен ничего не рассказал о Звезде. Недоговоренности между жреческими орденами мало ее касались, но неприятно удивляли, однако она решила не торопиться с выводами.

***

Ей отвели небольшие апартаменты в гостевом крыле, состоящие из умывальной и спальни с простой обстановкой: узкая кровать под балдахином с плотными занавесками, столик, стул с резной спинкой и сундук для вещей, обитый железными полосками. Из общины Сестер Странника прислали жрицу — девушку с бледным, невыразительным лицом и сонными глазами, и Лара с сожалением подумала о жизнерадостной говорливой Вивьен, прекрасно понимая, что придется пока обойтись без ее услуг. Впрочем, жрица была исполнительной и при этом почти незаметной: не докучала разговорами и даже двигалась бесшумно.


автор - Анна Миолай

На стене спальни висело овальное зеркало, потускневшее от времени. Лара подолгу вглядывалась в него. Иногда она видела смутные лица, скользили размытые тени в старинных нарядах, и ей нравилось размышлять о том, кем были эти люди.

Жизнь в обители текла, подчиняясь заведенному столетиями назад ритму. Задолго до утреннего гонга жрецы собирались в храме для молитвы, а в морозном воздухе тянуло восхитительным запахом свежего хлеба. Лара считала своей обязанностью присуствовать на молитве, хотя никто на том не настаивал Курились ароматные травы в тиглях, перед изваянием Пастыря пылал священный огонь, и завораживали тягучие песнопения. И — чудилось — вот-вот придет откровение. Но увы, Посланец Звезд не спешил откликаться.

После молитвы следовала простая, но обильная трапеза. А затем жрецы принимались за повседневное служение, назначенное магистром. Кто отправлялся в Талассу и близлежащие поселения, кто трудился на благо ордена внутри.

Несмотря на холодную погоду Лара подолгу гуляла по кипарисовым аллеям обширного парка обители под взглядами беломраморных изваяний принчепсов альбийских и магистров обоих орденов прошлых веков. Брат Паулин часто вызывался составить ей компанию. Лара уже знала, что он является правой рукой Вальена. Молодой жрец оставался необыкновенно почтителен, но перестал взирать на нее, как на воплощение Странника. И то благо. Она не возражала — брат Паулин оказался интересным собеседником и кладезем знаний в том, что касалось истории Альби.

Иногда она вспоминала о Месьере Коте — найдет ли он ее и здесь? Однако зверь не объявлялся.

За месяц Лара свыклась с неясными образами, которые хоть и слабо, но касались ее разума даже в обители, и не вслушиваться в шопот чужих голосов. Она радовалась, что находится в месте, огражденном от суеты и страстей. При мысли, каково ей было бы вне этих стен, становилось не по себе.

Не раз она задумывалась — как изменит ее дар? Она читала жизнеописания великих Искр, и за краткими сведениями пытаясь разглядеть их судьбы. Были ли им доступны обычные радости и счастье или служение навсегда отделяло их от остальных людей? Тем не менее, встречались упоминания о брачных союзах, в которых рождались дети. Часть из них наследовала дар, другие — проживали ничем не примечательную жизнь. Как же будет у нее и сьера Раймона? Что гадать, прежде ей еще предстоит призвать свою Стихию.

После обеда ее обычно ждал в библиотеке магистр Вальен. Он рассказывал о даре, о стадиях обучения и об опасностях, подстерегающих неопытных — а подчас и умудренных опытом Искр. В конце беседы он брал металлический шарик на длинном шнурке и покачивал им. Устремив взгляд на блестящую поверхность, Лара училась освобождать разум от ненужного и суетного, сосредотачиваться на главном. Погружаться в поток — так называлось то необыкновенное состояние, с вихрем образов и неожиданно приходящим знанием. Однако видения были путанными, разрозненными. К тому же ореол - дуновение-ауру она видела лишь у мужа, и лишь изредка, краем глаза замечала легкое серебристое свечение, окутывающее Вальена.

Магистр считал, что причина — в подавляемых на протяжении лет способностях и позднем пробуждении дара. Он был уверен, что вскоре все наладится, но Лара начала сомневаться в том, что дар у нее действительно есть.