Карабас-Барабас у камина сидит в тиши.
Завывает пурга за окном, заметает путь.
Он сегодня один, потому что так сам решил,
Потому что сценарий знаком ему наизусть.
Эти глупые куклы несутся на зимний бал
и от смеха Мальвины в душе расцветает лёд.
Карабас закрывает глаза – Карабас устал;
Опускаются веки и вьюга ему поет.
Расступается тьма – канделябры, паркет и смех.
И чарующей музыкой кружится первый вальс.
И Мальвина подходит к нему. На глазах у всех
Карабас танцевал. Три-два-раз, три-два-раз, три-два-раз.
Карабас танцевал неустанно и был так юн,
Отступала зима и в душе разливался май.
И как будто светили две тысячи новых лун,
Улыбались снежинки: Танцуй, Карабас, играй!
Не сдавался оркестр, и маски срывались с лиц,
Горемыка-Пьеро озорные читал стихи,
Карабас так смеялся, что трижды просил на бис.
И Мальвина так нежно касалась его руки.
Догорали в камине угли, Карабас все спал,
Освещала улыбку крадущаяся луна.
Это был самый лучший и самый прекрасный бал.
Вьюга пела и пела. И ночь была так длинна.