Она встречала его любым…
Усталым в доску и пьяным вдребезги,
веселым, хмурым, ужасно злым
(в тот день Он опять проигрался в дым),
однажды даже с разбитой челюстью…

Весь день ждала его у ворот.
Потом, завидев фигуру издали,
одевшись в остатки былых щедрот,
помадой, вскользь, приукрасив рот,
неслась навстречу с «Ура!» и визгами.

Бросалась прямо Ему на грудь.
И целовала, куда получится.
А Он упрямился: «Ну, же… будь…
Досталась баба… дикарка… жуть!
До коих пор мне с такою мучиться?»

С Его приходом бурлил вулкан.
Она порхала по дому бабочкой…
От запахов яств накрывал дурман,
манил слезою граненый стакан,
и пышки лоснились в ажурной вазочке.

Пестрели будни. Казалось многим -
их жизнь расписана по минуткам.
Но взгляд с Высоты был ужасно строгим.
Беда приключилась - на мокрой дороге
«КАМАЗ» на пути встал у полной маршрутки….

Она ждала… День… неделю… год…
Сверлила взглядом асфальт дорожный.
Хоть всем было ясно, что Он не придет,
но день начинался у старых ворот.
Пока не раздался звонок тревожный:

«Простите, что поздно… Дурные вести…
Мы долго не знали, куда звонить...
Не мучился… Сразу… погиб на месте…
Хотим передать Вам нательный крестик…
Крепитесь, надо же дальше жить…»

Ни слова в ответ. Онемела будто.
Из трубки тоскливо попискивал зуммер.
Гримаса боли скукоженным фруктом
лицо исказила. В сознании смутном
шепнула одно только слово: «у м е р…»

По утру соседка (участливость в моде),
в оконце распахнутое взглянув,
кричала базарно при всем народе:
«Смотрите, дуреха скончалась… вроде…
Пошла встречать своего, заснув…»

И ведь права была! В мареве зыбком
у самой околицы синего неба
Она встречала Его с улыбкой,
скользила в объятия пойманной рыбкой.
А Он … и живым-то счастливее не был…

В деревне судачили долго люди
о встрече влюбленных в лазурной дали.
В то утро двух радуг цветастые дуги
сияли на диво честной округе
и кланялись в травы у самой земли.