Замирало движение. Поздний был час.
Окружали приятели общие нас.

Ресторан был с полудня прокурен насквозь.
По-другому нам встретиться не довелось.

Я завел разговор и о том, и о сем.
Снег бесшумно кружился за темным окном,

Будто нас от поступков ненужных храня.
И смущенно молчали, жалея меня

Остальные друзья. Наконец я затих.
Что нельзя рассказать после них и при них,

Я поведал одним лишь упорством своим.
От лица отгоняя назойливый дым,

Ни улыбки, ни позы не переменив,
Ты сидела, и взгляд был блаженно-ленив.

Заплатив за еду, мы покинули зал.
Я «Пока» чуть бодрей, чем обычно, сказал.

Богу ведомо, был ли понятен намек,
Что ломать я комедию больше не мог.

Так простились у белой, холодной стены
Те, кто, брак миновав, были разведены.

Лишь природу дразнила твоя пустота
Страшной каплей тоски на щеке у шута.