…Припоминай, не обознайся –
всё вдалеке.
Был березняк, была лужайка
в березняке.

Был день – не праздник, не суббота. –
скользил, как тень, -
не после сессии, не в отпуск,-
был просто день.

Он выпал бусинкою с нити,
строкой из книги бытия.
Как удалось его похитить –
не помню я.

Просмотрен богом, государством,
забыт людьми,
он выскользнул, казалось, даже
из рук судьбы.

И прогибалась, и слепила
голубизна,
и кровь в моих и неба жилах
текла одна.

Но что-то зрело средь качавших
траву шмелей,
и становился день легчайший
всё тяжелей.

О господи, забыв о теле,
душа моя
так долго, так легко летела –
что ж плачу я?

Оборваны все путы – что же
к земле влекло?
Нет ничего. - Нет ветра, чтобы
держать крыло.

Ты горний воздух пил - снижайся,
чтоб различить
в земных путях иное счастье,
иную жизнь.

Вода с разводами мазута,
камыш гнилой...
Лети, вернись в свой город трудный,
где дом, где боль.

И тяжести судьбы не бойся:
ведь у нее -
закон: возьми на плечи больше,
чем лишь свое.

Возьми все то, чему ты предан,
что в кровь войдет,
и только этим, только этим
вернешь полет.