Мы по-прежнему скифы… как те, из глухих времен,
Постаревшие мигом на несколько сотен лет.
Мы попали не в рай: ординарный жилой район,
Неприветливый, неухоженный, без примет.

Наше славное прошлое вытравлено из книг,
Нас сдавила тисками общественная мораль,
Но потёртое, дикое, чуждое для иных –
Вырывается, не торопится умирать.

Кочевые инстинкты сгоняют с обжитых мест,
Мы терзаем набегами чопорный Петербург
И скупую Москву. А за ними – дремучий лес,
Где невежество даже гибельнее, чем лук.

Правда, многие наши впиваются в сонный быт,
И седлают рабочие кресла, а не коней,
Забывая степное приволье и запах битв.
Я не верю, что та же участь грозит и мне...

...И явился к нему незнакомец в часы тоски,
С характерным прищуром иссушенных солнцем глаз,
И сказал: поднимайся ко мне на полрюмки, скиф.
Одному не в кайф, а двоим, глядишь, – самый раз...