Папа стоит на облаке серебристом,
смотрит на свет, улыбаясь безгрешным птицам,
кормит их манной, лунным воздушным рисом.
И говорит на птичьем, как часто снится
маленький сад у дома с двумя ручьями.
Там синеглазая дочка играет с сыном,
розовый куст весенними воробьями
звонко цветёт и пахнет покой жасмином.

Каждую осень можно, покинув небо,
близких обнять на земле, чтоб на миг воскреснуть.
Каждый ноябрь я отправляю требу:
«Ангел, не нужно лестниц твоих небесных.
Пусть на далёком облаке живописном
папа любуется иволговым закатом,
пусть вспоминает мир, тот, что был при жизни:
яблочный, тёплый, цельный, ещё крылатый».

…Как мне сказать, что прежний Эдем разрушен:
вместо синиц быстрокрылых летают пули,
в пепле, как зомби, бродят людские души,
будто заснули.

Кончилось время памяти, песен, сада,
точно по Чехову – вдребезги! – нет в помине.
Вместо деревьев выросли баррикады
между своими:
братом,
женой
и сыном.