Я не скорблю о днях прошедших.
Сгорела в пламени речей
Страна рабов и сумасшедших,
Самоубийц и стукачей.

Кому-то – быть, кому-то – кануть.
Те не вернутся времена.
Но вдруг выбрасывает память
Из недр живые имена.

И выплывает вдруг из ниши
Поступка, слова – чья-то тень.
Ассоциациями дышит
Мой светлый и открытый день.

Связались ось и осыпь – Осип,
Глухонемые окна… Там
Взывает к разуму и вносит
Смятенье в души Мандельштам.

И грезит в сумерках Марина
О прежнем – ясном и простом.
И дней бесцветные картины
Уже витают над листом.

Ах, Анна! Матово-глубинный
Твой взгляд упёрся в потолок:
Ты там, где в очереди длинной
Страна сжимает узелок;

И где уже не верят в сказки;
Где лишь от боли зубы сжать;
Где невозможно без опаски
Ни жить, ни думать, ни дышать.

Беда, зима – блокадный Невский…
Но в ритмах маршевых атак
Жил вольный ветер – Дунаевский
И веровал: «Да будет так!»

Марина, Исаак, и Анна,
И Осип – магия имён.
Мечты, иллюзии и раны
Незабываемых времён.