… Дед толковал про грех, вериги,
про божий промысел и путь,
мной нарисованный по книгам –
там разве скажут, где свернуть.
Смяв в жёлтых пальцах сигарету,
зашёлся кашлем…
– Нам ли знать,
когда уйдём. Вот… бросить к лету
ей обещал. Слова швырять
мы все горазды, а на деле
дымлю всю жизнь. Не дождалась.
Один, как перст, теперь. Седели
не врозь, поди…

Медовый Спас
день освещал. Янтарной каплей
стекало солнце в дальний лес.
Дед протирал суровой тряпкой
с любовью выструганный крест.
А я всё думал про вериги,
не понимая, как сдержать
желанье жить не с ним, а в Риге.
Что жизнь одна, не напрокат,
и долг с мечтой не уживутся.
Что дед корнями прорастал
в деревне этой – жизнь на блюдце
не для него. И мыслей вал,
пропахший клевером и снытью,
сбивался в копны, копны – в стог.
И, связан детства крепкой нитью,
я не уехал, я не смог…